– Ну… – задумался Гобла, – выходит что Халк.

Все хуманы уставились на здоровяка, словно он и в самом деле был виновен. Кузнец тут же оживился, приняв роль, и попытался оправдать свое честное имя:

– Но я же создал самый лучший замок! Его невозможно взломать!

– Не спорю, – тут же парировал Карман, уперев кулаки в бока и чуть подав торс вперед, – но его человек, – кивнул в сторону своего сына, – оказался мастером выше, чем ты, и смог разгадать загадку твоего… – задумавшись, повторил слова Калина, медленно, но правильно, – запирающего механизма и хакнул его к чертовой матери. Правильно? – оглянулся он на Калина, который, краснее вареного рака, давился смехом.

– Все верно, Карман. Вот и предки ваши тоже были уверены, что их замок самый лучший, и никто его не вскроет, а вскрыли и влезли в военную базу, и отключили управление защитным объектом. Я думаю, он не один был, потому что пустошей много. Норг мне рассказывал, что они даже на его родине есть, а родился он за океаном.

– Что же они так одурачились? – качал головой обескураженный Карман. – Один замок на столько дверей сотворить – это же неразумно.

Калин отрицательно махнул головой.

– Нет, не один там был, просто каждый думал, что его замок самый лучший, и что у него есть мастер, который может вскрыть другие, более худшие замки.

– Это что же выходит, они сами себя переиграли? – хохотнул старик. – Вот тебе и мудрые предки.

– Были бы мудрые, не уничтожили бы весь мир, – с грустью добавил Гобла, до которого, судя по всему, дошла печальная правда.

– Выходит, это не Бог все уничтожил? – Март тоже начал соображать, в чем причина былой катастрофы.

– Выходит, нам всю жизнь врали… – тихо произнес Халк. Локти он опер на колени, уткнувшись головой в свои широкие ладони.

* * *

Дальнейшая запись шла, как положено по уставу, буквально еще несколько страниц, а потом все пошло сплошным текстом. Судя по почерку, писал один человек, он рассказывал о происходящем, словно вел личный дневник. Иногда этот почерк был размашистым, что говорило о сильных эмоциях, а иногда совершенно неразборчивым, видимо писарь в те моменты находился в нетрезвом состоянии. И чем дальше Калин читал, тем больше проникался всем тем ужасом, который пережил капитан Егоров. Читал долго, с перерывами на обсуждение полученной информации. Так они узнали о том, что существует шесть «Ковчегов», что их бункер не только объект обслуживания системы обороны, но и охрана «Хранилища судного дня – Ковчега-4». По инструкции в их задачу входило обеспечение безопасности определенных лиц, но в поставленные предполагаемые сроки никто не прибыл. В эфире висела тишина. Программист говорил, что неполадки со связью из-за вируса в системе, и как только он ликвидирует проблему, связь восстановится.

«Как жаль, что у нас нет ламповых приемников, – писал капитан Егоров. – Скорее всего, не только наш объект подвергся хакерской атаке, вирус охватил всю сеть государственной обороны. Отсюда вывод – успешной бомбежке подвергся не только наш город, но и все государство. Не исключено, что зеркальный ответ не заставил себя ждать, и катастрофа накрыла весь мир. Радио молчит. Связи нет ни с кем: ни с нашим, ни с другими континентами».

– Натворили дел, – вздохнул Карман, – ох, и натворили. А чего там за хранилище такое, не сказано? Где оно, и что в нем?

– Тут мир рушится, а он про консервы думает, – усмехнулся мальчик. – Нет, пока не сказано ничего. Ну, что, читать дальше?

– Читай, читай, сынок, – уселся поудобнее старик, показывая своим видом, что он весь во внимании.

«Оставаться в неведении больше нет сил, решено отправить на поверхность разведгруппу. Добровольцами вызвались Авдеев, Каримов и Киут…»

Дальше было много текста о неудачной вылазке на поверхность, об улицах, заваленных трупами, и о людях, пожирающих мертвечину. Попытались добраться до Ковчега-2, так как он был ближе всех, но банально не хватило боезапаса. В городе оказалось слишком много зараженных, тех, кто желал свежего мяса. За разведгруппой гнались не только люди, но и животные, от вида которых в жилах леденела кровь. Со всех зараженных лоскутами слезала кожа и шерсть, менялся челюстной аппарат. И их глаза – они были безумны. Ребята вернулись хоть и потрепанные, но без потерь. Авдеева и Каримова слегка покусали. Раны не смертельные, но к вечеру сильно воспалились. Утром в медблоке нашли растерзанное тело Дока (видимо прозвище). Судя по всему, в нарушение всех международных договоров оружие было не только ядерным, но и биологическим. Иначе такие изменения в организмах объяснить не представляется возможным. Доедающих останки Дока, Авдеева и Каримова пришлось пристрелить. Все три трупа на всякий случай не стали оставлять в морге, а вынесли в туннель и похоронили за вагонетками.

– Значит, не только от воздуха, но и через кровь зараза передавалась, – выдвинул свое предположение о заражении бойцов Калин. – Раз после укуса они обратились, точно, через кровь.

– Прям как умертвие, – тихо, словно боясь накликать беду, прошептал Халк.

Хуманы, переглянувшись, закивали.

– А глоты, разве они не такие?

– Нет, глот если цапнет, ничего страшного, они просто безумны, но не заразные, а вот умертвие… то да, одна царапина от него – и все, можно сразу голову рубить, чтобы зря не мучился.

– Хм, – задумался Калин, – а не кажется ли тебе, что это облако, из-за которого умертвия получаются, ничто иное, как та же самая зараза, которой потравили город?

– Столько лет же прошло, – отрицательно махнул рукой Карман. – Нет, скорее всего, это аномалия. Господа так сказали, что это именно аномалия.

– Может, и аномалия, но результаты она выдает такие же, как тут описано, – Калин ткнул пальцем в страницы лежащего на коленях раскрытого журнала. – Ладно, поехали дальше. «Они там, я знаю. Как пришли вслед за ребятами, так и бродят по туннелю. Иногда генерал и другие лица, имевшие прежде непосредственное отношение и допуск к объекту, подходили к дверям и скреблись, словно просили, чтобы их впустили. Первые дни мы все были поражены увиденным, потом просто следили за их поведением, но спустя месяцы перестали делать и это. По истечении года после катастрофы я принял решение о вскрытии Хранилища судного дня. Ребята начали сходить сума, пошли конфликты на ровном месте, драки, и нужно было их чем-то отвлечь. По этой же причине изъял все оружие и спрятал его в шахте техобслуги, потому как знал, что оружейку мои орлы при желании все равно вскроют. Людей нужно было чем-то занять, и мы принялись проверять Хранилище на предмет его содержания. Найденные там запасы алкоголя даже я, ранее не пьющий человек, воспринял как дар свыше».

– Они вскрыли хранилище, – оживился Карман, заглядывая в журнал. – А где оно, не сказано еще?

– Терпение, друг мой, терпение. Читаю дальше. Бла, бла, бла, душевные терзания, это неинтересно, – пробегая по строкам, листал он страницы. – А, вот. «Мы зачистили туннель от тварей и взорвали его к такой-то матери, чтобы ни один проклятый зомбак больше не смог пробраться, чтобы ни одну рожу больше не видеть в экранах мониторов», – почерк шел неровно и очень крупно, страницы были заляпаны кровью, некоторые слова невозможно было прочесть. – «Они отдали свои жизни за этот проклятый объект! За что?! Зачем все оно было надо?! Твари! Я ненавижу вас всех, проклятые твари!!!»