Когда до Павла оставалась пара-другая метров, парень с ходу сбросил с себя шлепки и сделал движение бедром, будто собираясь ударить его ногой. Павел не совсем уверенно встал в стойку, чтобы отбить нападение, но парень решил его не атаковать. Но словам волю дал.

– Ты чего, чувак, совсем нюх потерял? – заорал он на Павла.

– Не понял.

– А чего тут непонятного? На Анжелку зачем наехал? Чем она тебе здесь мешала?

– Не наезжал я.

– Ну как не наезжал? А баба твоя? Или ты за свою бабу не в ответе? Ты мужик или чмо?

– Димон, ты чего с ним базаришь? Гасить его надо!

Широколицый парень с выпученными глазами дыхнул на Павла перегаром и брызнул слюной, а затем с искаженным от ярости лицом ударил его кулаком. Он метил в челюсть, но попал в пустоту. Торопов вовремя убрал голову с линии удара, но, увы, это не спасло его от поражения. Он еще только собирался ответить ударом на удар, но дружок Димона уже провел подсечку, и Павел оказался на земле.

Увы, но троица атаковала Торопова разом, не дожидаясь, когда он сможет расправиться с каждым противником поодиночке. Его сбили наземь и обрушили град ударов. Павлу оставалось только закрываться руками, чтобы хоть как-то защитить лицо и живот.

– Ах вы сволочи! – донеслось откуда-то сверху.

Это была Эльвира. Она подбежала к одному из парней, схватила его за руку, но тут же оказалась на земле рядом с Павлом. Правда, ее не били, и она смогла подняться.

– Да уйди ты, сука! – заорал на нее Димон.

Закрываясь от ударов, Павел увидел, как он замахнулся на женщину рукой. Он попытался вскочить на ноги, чтобы защитить Эльвиру, но при этом открыл лицо, и чья-то пятка со всей силы врезалась ему в подбородок. Из глаз брызнули искры, и тут же все исчезло.

Очнувшись, Торопов увидел, как Димон машет рукой перед лицом Эльвиры. Нет, он не бил ее, он просто жестикулировал, но она шарахалась от него так, как будто он собирался ее ударить.

– Ты мне покажи документы на эту землю! – орал он. – Ты мне покажи документы на этот дом!

– Как только милиция приедет, так и покажу! – пригрозила Архипова.

– Да класть я хотел на твою милицию! – взвыл Димон. – И на тебя! И на всех!

Торопов был бы только рад подняться с земли и намять ему бока, но в метре от него, оттянув назад для удара ногу, стоял пучеглазый. Одно неосторожное движение, и последует удар. А перед глазами все плывет, живот скручивает от боли, и неизвестно, сможет ли он удержаться на ногах…

– А это мы посмотрим! – не сдавалась Эльвира.

– Короче, еще раз вякнешь что-то про частную собственность, я тебе такую жизнь устрою, что даром хату свою отдашь, лишь бы свалить отсюда. Ты меня поняла?

– Димон, может, хватит на женщину наезжать? – вступился вдруг за Архипову белобрысый парень с ущербно узким лбом и непропорционально крупным носом. – Смотри, какая она клевая!

Он подошел к Эльвире сбоку, обнял ее за талию, потянул к себе. Женщина стала вырваться, но куда там – хватка у белобрысого была железная.

– Ну, сука! – вскипел Павел.

Все-таки он предпринял попытку подняться, но готовая к удару нога немедленно обрушилась на него. На этот раз он лишился чувств от сильного удара по шейным позвонкам.

В себя Торопов пришел на месте, где был позорно бит. К жизни его вернул резкий запах, через нос проникший в голову, казалось, до самого мозжечка. Открыв глаза, он в качающейся дымке тумана увидел Эльвиру, которая стояла перед ним на коленях и рукой удерживала его голову на весу. В пальцах она сжимала ватку с нашатырем.

С болью повернув шею вправо, Павел сплюнул на землю, затем языком провел по зубам. Вроде все на месте и крови в плевке нет. Но как болит отбитая челюсть, и как выкручивает наизнанку живот! Да и голова гудит, как чугунная рельса после удара.

Павел с трудом поднялся на ноги, осмотрелся, но своих обидчиков поблизости не нашел.

– Эти где?

– Там, – Эльвира показала в сторону моря.

Но не было у него сейчас той остроты зрения, чтобы увидеть людей на берегу. Штормило его сильно, тошнота подступала к горлу, лечь бы сейчас и лежать, пока все не пройдет.

– Купаются.

– Топить их надо. Как слепых котят, – зло сказал Торопов и, покачнувшись, шагнул к морю.

– Куда? Мало тебе было? – Эльвира взяла его под руку. – Пошли!

Она увела Павла в дом, усадила на диван в гостиной, взяла с журнального столика авторучку и, как молоточком, поводила ею перед глазами, внимательно всматриваясь в них.

– Похоже на легкое сотрясение, – сказала Архипова. – В больницу нужно.

– А разве ты не врач?

– Ну, если ты обязуешься соблюдать постельный режим.

– Запросто. Только сначала с этими гоблинами разберусь.

– Головой им кулаки разобьешь, – скептически усмехнулась Эльвира.

– Ты еще меня не знаешь! – воинственно вскинул голову Торопов.

Но от резкого движения перед глазами все вдруг закружилось, и он рухнул на бок. Эльвира подложила ему под голову подушку, а потом накрыла одеялом.

А к вечеру у него поднялась температура.

– Да у тебя жар, мой дорогой, – приложив губы ко лбу Павла, сказала Эльвира.

– Приплыли.

– Вот и я о том же. Плавать надо было меньше в холодной воде…

– Если бы только это.

– Забудь о том, что случилось… Они приходили, извинялись.

– Кто приходил? – встрепенулся Павел.

– Ребята эти. Дима, Костя и Саша. Я во дворе убиралась, а они подошли, головы книзу; извините, говорят, погорячились.

– А ты?

– Что я? Отчитала их. Объяснила, где работаю. Сказала, что в следующий раз за ними бригада «Скорой помощи» приедет. Пошутила, конечно, но впечатление произвела, – тихонько засмеялась Эльвира. – Они пообещали, что больше не будут.

– И ты им поверила?

– Да. Видно же было, что ребята не в себе. С похмелья…

– А с каких это пор нетрезвое состояние является смягчающим обстоятельством? – возмутился Павел.

– Я тебя понимаю. Ты был военным следователем, работал с молодыми солдатами. И эти ребята призывного возраста. Но раз ты работал с такими охламонами, ты должен понять их и простить…

– А если не прощу?

– Тогда у меня будут большие неприятности, – загрустила женщина.

– В каком смысле?

– В прямом. У Димы отец большой начальник. Мне Саша об этом сказал. Ну как бы невзначай. Мне он, может, ничего не сделает, но будет вставлять палки в колеса, если мой дом вдруг сгорит. Я, конечно, Диму во всем и обвиню, потому что у меня с ним конфликт был, – кивком она указала в сторону дома с фахверками. – Но кто мне поверит? Как бы самой крайней не оказаться.