— Звучит обнадеживающе.

— Опрос соседей тоже ничего путного не дал. Наши ребята собирают записи с уличных камер видеонаблюдения по всему пути мотоциклиста. Сейчас они потеряли его где-то за мостом Воксхолл. На той стороне реки камер вообще немного.

— Значит, пока ничего стоящего?

— Ничего. Ты не переживай, Уилл, в других отделах продвинулись ничуть не дальше.

Ее глаза снова смотрели с жалостью. Фемур подумал, что если не отучить Каролину от этой привычки как можно скорее, недолго и самому втянуться.

— Значит, у тебя все под контролем, да? Наверное, мне вообще можно все время сидеть на заднице, пока вы, сержант, ведете расследование, — произнес он, стыдясь того сарказма, с которым звучали его слова, и тем не менее будучи не в силах смолчать.

— Ты сам знаешь, Уилл, это что-то из области фантастики, — спокойно ответила Каролина, привычная к его непростому характеру. — Честно говоря, я очень сомневаюсь, что мы найдем более или менее реального подозреваемого без чьей-то наводки или просто счастливой случайности.

— Скорее всего. Такие убийства раскрыть практически невозможно. Господи! Ну почему я не могу выкинуть из головы эту женщину?

— Триш Магуайр?

— Ее самую. Наверное, придется все-таки съездить к Гибберт, поговорить с ней. Ты права, нельзя игнорировать такой след, даже если он выглядит тупиковым. Договорись с администрацией тюрьмы о свидании, ладно? И будет лучше, если ты поедешь со мной, Келли. Мне самому трудновато находить общий язык с несчастными женщинами.

Каролина кивнула и, не говоря ни слова, отправилась выполнять поручение. Слава Богу, что на свете существуют такие женщины, как она. Фемур не знал, что будет делать, если она уволится или переведется в другое подразделение. Наверное, уйдет в отставку. Время как раз подходит… И все-таки без работы жизнь стала бы чертовски унылой. Наняться частным консультантом по безопасности? Нет уж, спасибо. С другой стороны, если Сью и правда слиняет к любовнику, придется устраивать жизнь по-новому. Отставка могла бы удачно сюда вписаться.

«Вот когда убийце Чейза будет предъявлено обвинение, — сказал себе Фемур, — тогда и будешь думать, что делать дальше, а сейчас рано. Пока нет результата, об отставке забудь».

Дебора Гибберт сидела в комнате для свиданий, уныло навалившись на край липкого столика. У нее не оставалось никаких сил. Сначала пришло известие, что у Мэнди опять какие-то проблемы со здоровьем, хотя она вышла из комы и начинала поправляться, а теперь погиб Малкольм.

Складывалось такое впечатление, будто всех, кого она когда-либо любила, ждала ужасная судьба. Дебора боялась даже представить, что могло в будущем случиться с Кейт и другими детьми. Если бы она думала об этом хоть немного чаще, то наверняка сошла бы с ума. Сидя здесь, в тюрьме, она не могла сделать ничего, чтобы помочь им.

Узнав о смерти Малкольма, Дебора долго плакала, но теперь глаза у нее были сухими, а выражение лица каким-то бессмысленным. Все, что она пережила и узнала со времени ареста, научило Дебору не плакать перед полицейскими. Она не собиралась помогать им. Даже пытаться не собиралась. Она последует примеру остальных толстых, несчастных и тупых женщин, которые обитают в этом Богом проклятом месте, и не выкажет ничего, кроме безысходной тоски и апатии.

Один раз она уже пыталась помочь полиции. Отвечала на все их вопросы так полно, как только могла, делала собственные предположения, заваривала литры чая. В итоге ее арестовали, судили и приговорили к пожизненному заключению.

Не глядя на полицейских, Дебора полностью сосредоточилась на трещинке в пластиковом покрытии столика и ковыряла ее пальцем, хотя сама терпеть не могла, когда другие делают то же самое.

— Мы знаем, что Малкольм Чейз был вашим другом, и сочувствуем вам, — сказал мужчина-полицейский.

Дебора не помнила, как его зовут, и ничуть об этом не сожалела. Не поднимая головы, она продолжала ковырять пластик.

— Мы хотим, чтобы вы рассказали нам все, что знаете о нем самом и его жизни, — добавил полицейский.

— Я?

Дебора так удивилась — и так разозлилась, — что все-таки посмотрела на полицейского. Его лицо казалось дружелюбным и очень усталым. Более того, он выглядел так, что ему хотелось доверять, хотя это наверняка какой-то трюк. Деб не понимала, чего они хотят от нее на самом деле. Их не могли интересовать ее воспоминания о Малкольме. Все знают, что они не общались уже много лет, за исключением того визита пару месяцев назад, когда он приехал рассказать об Анне Грейлинг и предполагаемом телефильме.

— По-моему, — сказала Деб, — даже полицейский должен был сообразить, что я не могла застрелить Малкольма, сидя здесь.

— Разумеется, миссис Гибберт, мы здесь не потому, что подозреваем вас в причастности к убийству, — произнесла женщина-полицейский таким тоном, словно не считала Деб круглой дурой, не заслуживающей никакого уважения. — Мы беседуем со всеми, кто встречался с мистером Чейзом за последние полгода. Вы — одна из этих людей. В журнале посещений есть запись, что он приходил к вам восемь недель назад.

— Да, приходил.

Деб ужасно боялась того визита. Они встречались впервые с того ужасного дня, когда она решила порвать все отношения с Малкольмом. Во время последней встречи она разозлилась так сильно, что практически впервые в своей жизни ругалась и кричала во весь голос. Малкольм казался совершенно сбитым с толку. Стой он рядом, она, наверное, ударила бы его, но Малкольм благоразумно держался на расстоянии. Когда Деб выскочила из комнаты, он закричал ей вслед, что им надо обсудить все как следует, однако Деб не стала ничего слушать и убежала.

Здесь, в тюремной комнате для свиданий, он сидел вместе с остальными посетителями и в своем роскошном костюме смотрелся так неуместно и надменно, что Деб почувствовала себя еще униженнее, чем в тот день, когда ей предъявили обвинение. Она казалась себе ужасно толстой. Одежда выглядела особенно уродливой и страшно воняла, а волосы стали совсем седыми и сальными. Они начали разговаривать, и Малкольм вдруг улыбнулся своей старой, загадочной улыбкой, и Деб поняла, что они снова могут стать друзьями.

— О чем вы разговаривали, когда мистер Чейз приходил сюда? — спросила женщина-сержант.

— В основном о прошлом.

Женщина-полицейский дружески улыбнулась. Деб почувствовала, что невольно отвечает ей, и тут же, будто одеяло, натянула на себя прежнюю апатию. Пока она не поняла, что полиции нужно на самом деле, нельзя попадаться на их дружелюбие, как когда-то — на угрозы. Деб настороженно собралась в комок, и дряблые мышцы ее живота напряглись под внушительным весом плоти.

— Очень немногие знали мистера Чейза так давно, как вы. Расскажите, каким он был — как человек, а не как член парламента.

Дебора пожала плечами, сопротивляясь из последних сил. Это было непросто. Она вонзала ногти себе в ладонь так глубоко, что думала, на коже появится кровь. Однако ничего, кроме пота, на ее ладонях не выступило.