– А так даже лучше!

Лина почувствовала облегчение, сама того не ожидая, но не удержалась и съязвила:

– Надо было попросить меня об этом раньше, я бы дала тебе адрес парикмахера, и не пришлось бы делать всё самой!

– Мне не…

Лина не дала ему договорить:

– Что за издевательство?

Меркут в замешательстве стоял с открытым ртом. Только сейчас они заметили, что вокруг них всё изменилось. Не было больше балкона и кружившегося вокруг него воздуха. Их окружали голые скалы с острыми вершинами. Меркут и Лина стояли на овальной площадке, расположенной в центре и в то же время обособленно от других гор. Над всем этим нависало ясное голубое небо без единого облака.

Двое наблюдателей сидели на одной из скал, где их невозможно было увидеть с площадки, но зато им было хорошо видно и Лину, и Меркута. Они были все в пыли.

Никите и Дмитрию было тяжело держаться за края балкона и болтаться в воздухе, они не могли сказать, сколько времени прошло, но им показалось, что их кружило около часа или больше. А потом их отбросило в сторону на одну из скал. Первым очнулся Никита, он поднялся, подошёл к лежащему Дмитрию, сел на корточки и потрогал его за плечо. Дмитрий застонал и открыл глаза.

– Где мы?

Никита хмыкнул:

– Это не ко мне.

Дмитрий сел и огляделся:

– Что за чёрт!

– Что такое? – встревожился Никита.

– Мы на скалах Воинов! На одной из них должна быть Лина. Вон она! – Он указал на площадку, где были Лина и Меркут.

Никита подошёл к краю скалы, чтобы лучше разглядеть.

– А если…

– Нет!

– Но она…

– Да!

– Доспехи…

– Никакой защиты!

– Что это за скалы? – упавшим голосом спросил Никита.

Два противника, забывшие на мгновение о своей вражде, осматривались. И ждали, что будет дальше. Каждый старался думать, что это дело рук другого, но не получалось. Осознание, что это кто-то со стороны, пришло сразу же.

Скалы Воинов – единственное место, где бой идёт по правилам, установленным задолго до появления Зельгерена. Они могут показаться странными, но, не зная их, ты оступишься и проиграешь. Победивший может покинуть скалу, побеждённый (если он не убит, конечно) остаётся там на века. Скалы забирают его себе, он становится одним из Воинов, защищающих правила.

Лина и Меркут, словно очнувшись, вновь смотрели друг на друга как враги. Кто атаковал первым – было непонятно. Бой продолжался, словно и не было той передышки. Было бессмыслицей, что они сражаются. Оба вели искусный бой, легко атакуя и легко защищаясь. Но кто-то должен был проиграть. Лина выбила из рук Меркута меч.

Первый, кого обезоружат, – проиграет. Меч проигравшего – трофей победителя, только он может поднять его.

Меркут стоял напротив Лины и ждал, когда она нанесёт последний решающий удар. Она кивнула в сторону его меча, он покачал головой. Лина подняла меч и протянула его Меркуту:

– Убивать безоружного – подлость!

– Убить вооружённого – сложность!

Победитель нарушил правила, передав меч своему врагу. Он будет наказан.

Меркут взял протянутый меч и, воспользовавшись моментом, нанёс круговой удар. Лина отскочила, но было поздно. Она почувствовала холод металла, затем боль в правом боку. «Незначительная рана!» – подумала Лина, но в тот же момент в глазах потемнело, ноги подкосились, и она упала на колени. Правая сторона рубашки была красной. Меркут посмотрел на свой меч, с него капала кровь, но цвет её был синим. Превратившись в ястреба, он взмыл в небо. Скалы его пропустили.

– Он улетел! Они его отпустили! Ты ведь говорил, что проиграет тот, кого первым обезоружат! – Никита почти кричал на Дмитрия, наблюдая, как исчезает в небе ястреб.

Дмитрий вскочил на ноги, подошёл к краю скалы и глянул вниз. Крутой спуск ничего доброго не предвещал, но им нужно было спуститься и помочь раненой Лине.

– Они наказывают её за нарушение правил. Его выпустили, её оставили.

– Мне плевать на их пресловутые старые, поросшие пылью, правила. Она выиграла, и теперь она же лежит там, истекая кровью.

– Нет времени для споров, нам нужно попасть туда.

– У меня есть идея: я вызываю тебя на бой, сгорая от желания победить. И сделать я должен это именно под присмотром ваших скал Воинов. Мы попадаем к Лине, а там посмотрим.

– В твоём плане есть незначительный изъян!

– Какой же?

– По правилам…

– К чёрту правила!

– Так вот, по правилам, – продолжил Дмитрий, – новый бой происходит на площадке без посторонних. Нас пустят туда только тогда, когда Лина станет одним из Воинов.

– Тогда как быть?

– Я думаю!

– Пока ты думаешь, она умрёт! – крикнул Никита. Скалы отозвались эхом. – Ты пока думай, а я буду действовать.

– Что ты собираешься делать?

– Увидишь!

Никита подошёл сначала к краю, что-то прошептал, затем отошёл на середину, немного подумав, снова вернулся к краю, глянул на площадку, где лежала Лина, отошёл уже на противоположный конец… С криком: «Я нарушу ваши правила!» разбежался. Дмитрий хотел его перехватить и остановить, но Никита увернулся и прыгнул. Он летел прямо по направлению к Лине, но ударился обо что-то. Невидимое препятствие встало у него на пути. Он лежал в воздухе и смотрел, как прямо под ним Лина пытается подняться, но у неё не получается, и она снова падает на колени. Никита перевернулся на спину – как оказалось, вовремя. На него летел Дмитрий. Он махал руками и кричал, чтобы ему освободили место. Никита перекатился в сторону, и Дмитрий упал на его место. Минуту он не двигался, потом с опаской встал на ноги, с удивлением обнаружив, что может стоять.

– Ты нормальный? – спросил Никита.

– И это говоришь мне ты!

Никита не вставал, он ощупывал неожиданное препятствие, желая понять, что это.

Дмитрий, наблюдая за ним, спросил:

– Что это?

– Это что-то наподобие стекла – твёрдое и прозрачное, но не оно. Сначала я думал, что это камень, только невидимый, но тогда мы бы разбились. Нет, это что-то другое.

– Значит, не камень.

Дмитрий вынул свой меч и со всей силы ударил по поверхности, на которой стоял. Посыпались искры, меч не повредил её. Никита выстрелил из арбалета – стрела отскочила. Он в яростной безнадёжности ударил кулаком, звук удара разлетелся гулким эхом. Скалы смеялись над ними.

Дмитрий опустился на колени. Вдвоем они ползали и простукивали поверхность, ища уязвимое место. Бессмысленность своих действий они осознали, когда пальцы покраснели и стали болеть.