«Совершенно секретно

Т. Виктору

...Один из радиопередатчиков временно находится у Старшины, другой у женщины, входящей в его группу.

Шифр с Корсиканцем проработан, за исключением обратного перевода букв на цифры при расшифровке.

У Корсиканца временно хранится краткая запись на немецком языке об условиях радиосвязи.

Берлин

Захар».

На документе рукой П.М. Журавлева сделано пояснение: «Женщина — жена Тенора» (Элизабет Шумахер. — В.П.).

Сама передача происходила, по опубликованным впоследствии сведениям гестапо, следующим образом.

«За несколько дней до Троицы 1941 года Александр Эрдберг в присутствии Шульце-Бойзена передал Коппи аккумуляторную радиостанцию — для обеспечения связи с группой Шульце-Бойзена... Через несколько дней после передачи рации Коппи получил от связного Шульце-Бойзена на станции городской железной дороги «Дойчландхалле-два»[30] на этот раз современный переносной приемо-передатчик на переменном токе...»

Радиостанция, целая и невредимая, оказалась в руках подпольщиков, которые ее опробовали. В Москву ушел краткий, но выразительный текст: «Тысяча приветов всем друзьям!»

Приведенные выше документы опровергают некоторые распространенные неточности в описании того, когда и как рация Москвы оказалась у «Красной капеллы» (А. Харнака/Шульце-Бойзена), а также допускаемые при этом искажения. Хотя советский историк В.М. Бережков[31], находившийся в Берлине в 1941 году в качестве дипломата, пишет о том, что вместе с А.М. Коротковым выезжал в Берлин, чтобы передать рацию, он добросовестно заблуждается на этот счет. Дело обстояло несколько иначе, к чему еще придется вернуться. В равной степени грешит Г. Кукхоф[32], уверявшая в своих мемуарах, что она якобы получила из рук Эрдберга рацию. В лучшем случае Г. Кукхоф могла быть одним из звеньев цепочки, по которой перемещался радиоаппарат, пока не оказался у сына профессора университета доктора Густава Роллофа — известного берлинского пианиста Гельмута Роллофа, спрятавшего его среди нот. И уж совсем непонятно, зачем ей понадобилось сочинять небылицу о том, что Эрдберг при встрече с ней якобы уронил рацию, на что никто не обратил внимания и что выяснилось лишь позднее. Г. Кукхоф не была связана со Старшиной, не могла быть с ним при передаче рации, поскольку эту задачу выполнила Элизабет Шумахер. Впрочем, в истории разведки случаются нестыковки и курьезы куда более замысловатые.

Берлинская резидентура наряду с большой оперативной работой постоянно информировала Москву о наращивании усилий Германии по подготовке к нападению на СССР, о положении в стране, руководящих структурах Национал-социалистической партии и Третьего рейха, а также о том, что... фашисты хотели бы жить в мире с Россией и якобы отдают себе отчет в том, что от войны с Советским Союзом рейх больше потеряет, чем выиграет!

Источником этой софистики был агент по кличке Лицеист, завербованный резидентом Захаром. Резидент формально выполнил указание Центра о приобретении новых источников и расширении информационного потенциала резидентуры. То, что направляемые им в Москву сведения зачастую взаимно исключали друг друга, меньше всего беспокоило агента. Если бы кто-то спросил его об этом, то, скорее всего, получил бы уклончивый ответ: «Плохо вы знаете диалектику; в этом случае и проявляется единство и борьба противоположностей». В глубине души этому крупному чиновнику службы госбезопасности, по-видимому, было безразлично, что докладывать в Центр, лишь бы платили побольше.

Журналисты, как люди специфической профессии, интересуют любую разведку, а Лицеист принадлежал именно к этой профессии. Правда, и среди этой братии всяк молодец на свой образец. Захар не стал тратить время на выяснение подобного «пустячка».

Немедленно после установления агентурных отношений Лицеист проинформировал о том, что если и наблюдается некоторая концентрация германских войск, то это не более чем «оптический обман», и суть «отвлекающего» маневра такова: подготовка к нападению на Великобританию. Он указывал на то, что в Германии невысоко оценивают боеспособность Красной Армии, что, возможно, предназначалось для того, чтобы запугать советскую сторону и предупредить ее от обострения отношений с Германией. Лицеист информировал также о том, что интересы Германии не сосредоточены исключительно на России, что ее взоры обращены в сторону Ближнего и Среднего Востока, Африки, других регионов. У некоторых работников центрального аппарата советской разведки создалась иллюзия того, что Захар приобрел едва ли не лучшего агента резидентуры.

Сведения Лицеиста обратили на себя пристальное внимание Москвы. Их всерьез анализировали, когда готовился визит В.М. Молотова в Берлин осенью 1940 года. В октябре резидентура сообщила, что в Германии намечаются пути улучшения отношений с Россией. 14 октября в Москву поступила информация от того же источника: Германия заинтересована в заключении нового соглашения с Россией, чтобы показать всему миру, что Советский Союз является союзником Германии и что Англии не удастся переманить его на свою сторону.