другие письменные источники не сообщают. Также повсеместно не говорится об обязательном наборе, хотя нам известен еще один рассказ о поселенцах, которым не разрешили вернуться домой. Ими стали эритрейцы, которых вытеснили с Корчулы коринфяне. Из родного города их снова изгнали, и они отправились на север, где основали Мефону. Кирена, как и многие другие колонии, разрослась гораздо сильнее и сумела достичь намного большего благосостояния, чем ее метрополия – Фера.

Сделав вывод о преимущественно аграрном характере ранней греческой колонизации, мы должны задаться вопросами о том, всегда ли колонии возникали в результате решения, принятого на государственном уровне, и насколько на сознание их основателей влияли мысли о будущих перспективах торговли. В первую очередь следует отметить, что это не были колониальные владения в том смысле, в котором мы понимаем данное словосочетание сейчас, то есть территории, эксплуатируемые на протяжении длительного или, наоборот, непродолжительного времени под прямым контролем метрополии. Все древнегреческие колонии с самого начала были новыми городами, в целом такими же независимыми, как и все остальные, обладали собственными органами управления и самостоятельно устанавливали и поддерживали связи с внешним миром, их жители были гражданами колонии, а не метрополии. Конечно, в большинстве случаев сохранялись религиозные и основанные на чувствах связи, а в сфере политики колония и ее метрополия могли рассчитывать на поддержку друг друга, но только в тех случаях, если это было уместно и целесообразно.

Однако всегда было возможно и обратное, как в случае с Коринфом и Корчулой, о чьих плохих отношениях было известно всем. Были и немногочисленные исключения. Коринфские тираны основали ряд колоний, протянувшихся вдоль северного побережья залива Патраикос и дальше к северо-западу. Многими из них правили сыновья Кипсела и Периандра, и, хотя после свержения в Коринфе тирании личные связи прервались, политические отношения между этим городом и его колониями оставались исключительно прочными. Сходные связи существовали между Афинами и Сигеем, расположенным рядом с Троей и основанным при Писистрате, но просуществовали они не так долго. Но даже это были независимые государства, а не просто подвластные города, и ни один из греческих полисов, в отличие от некоторых стран XIX в., не проводил колониальную политику.

Непрочность связей, конечно, не является первостепенным аргументом против основания колонии по решению государства, так как метрополия могла испытывать острую необходимость освободиться от ртов, которые она больше не могла прокормить. Действия государства также хорошо соотносятся с имеющимися в нашем распоряжении надписями. Несмотря на то что основание того или иного города нередко связывается в этих источниках с конкретным человеком, намного чаще в них в качестве основателей колонии упоминаются «коринфяне», «милетцы» и т. д. Не следует забывать и про конкретный пример Кирены и Феры, приведенный выше, и некоторое количество более поздних случаев, при которых до нашего времени сохранялся официальный указ об основании города. Однако к эпохе классики согласие государства стало требоваться по другой причине – на этот раз связанной с тем, насколько оно было готово лишиться значительного количества боеспособных мужчин.

Распространение колоний сопряжено еще с одним вопросом. В некоторых районах колонии создавали почти только определенные государства. Так, жители Халкиды на Эвбее монополизировали северо-восточную часть Сицилии, свои колонии на побережье Черного моря и в его окрестностях основывали исключительно милетцы и т. д. Вряд ли перенаселение, которое испытывали эти полисы, было значительнее, чем в других городах, а сами они не сумели бы основать такое большое количество колоний за столь незначительный промежуток времени, отправляя туда лишь собственных граждан. Особенно явно это заметно в случае с Ахеей, и кажется неоспоримым (хотя нам неизвестно, как именно это происходило), что определенные полисы, решившие основать колонию, выступали в качестве агентов и организовывали переселение греков с более обширной, чем их собственная, территории. К примеру, города Ахеи могли помогать окруженным сушей жителям Аркадии, расположенной южнее, вечно перенаселенной и страдавшей от сильнейшего малоземелья. Опыт Халкиды или Милета, являвшихся крупными центрами торговли, делал их особенно подходящими кандидатами на эту роль. Пока нерешенным остается вопрос о том, какие преимущества, если не считать простой гордости, получали такие агенты от существования многочисленных колоний, носивших названия «халкидских», «милетских», и имели ли они благодаря основанию колоний какие-то политические или торговые выгоды, как в ближайшей, так и в далекой перспективе.

Немного забегая вперед, следует коснуться вопроса, о котором речь пойдет в следующей главе. Ни один из древнегреческих полисов в эпоху классики не стремился получить или обезопасить внешние рынки производившихся в нем товаров. Эта современная идея была чужда древним грекам. Их в первую очередь беспокоил ввоз жизненно важных вещей, в первую очередь продовольствия. К эпохе классики колонии начали играть в снабжении Греции крайне важную роль и действительно стали рынками сбыта греческой продукции. Но в источниках нет ничего, что позволило бы нам утверждать, будто колонии намеренно создавались с этой целью. К тому же мы очень мало знаем о том, какая деятельность осуществлялась в колониях на ранних этапах их существования, сколько времени им требовалось для того, чтобы крепко встать на ноги, или о том, как быстро они начинали экспортировать зерно. Сравнив различные возможные варианты, можно предположить, что в первую очередь поселенцев, больше не способных жить дома или изгнанных оттуда, подобно тем, кто отправился в Кирену, интересовало наличие плодородной земли, и, если их предприятие оказывалось удачным, в колонию могли приехать новые мигранты, решившие покинуть перенаселенную родину. Экспорт избыточного продукта, производимого в колониях, начинался на следующем этапе.

Все это не значит, будто торговцы не играли какой-либо значимой роли. Нет никаких сомнений, что греки стали торговать с соседними странами и народами еще до начала колонизации. Греческая фактория существовала в Сирии, в устье реки Оронт, с начала VIII в. до н. э. Чуть позже, в середине VIII в. до н. э. или несколько раньше, два крупнейших города Эвбеи – Халкида и Эритрея – совместно основали поселение, ставшее примерно через двадцать лет старейшей на западе колонией. Изначально она находилась на острове Искья в Неаполитанском заливе, а затем перекинулась в Кумы, расположенные на противоположном берегу. То, что эта первая колония появилась на таком большом расстоянии и что ее основатели миновали гораздо более плодородные земли, где позже возникли простые сельскохозяйственные колонии, поразительно. Вспомнив, что греки постоянно испытывали нехватку металла, мы можем предположить: первые эвбейцы, появившиеся здесь, скорее искали способ добыть железо Этрурии, чем собирались занять плодородные земли. Соответственно, когда на Сицилии появилась новая группа колоний, эти места уже были знакомы торговцам, а земледельцам не пришлось самостоятельно нащупывать путь на запад. Иногда местонахождение более поздних колоний