Белла. Это есть в Интернете. Во время военного положения[26] я жила во Франции и помогала полякам, насколько это было возможно и даже больше.

Самоубийца. Что это значит?

Белла. Как вы нынче говорите? “Это был хороший вопрос”, на английский манер. Первый хороший вопрос с вашей стороны. “Больше, чем возможно, – это как?”. А вот так. Только потом ты оказываешься в доме престарелых.

Самоубийца. Вы раздали свое состояние?

Белла (смеясь). Нет, я не настолько святая. Я его вложила, но допустила ошибку.

Самоубийца. Какую?

Белла. Довольно. Ты хочешь слишком много знать, а это совершенно неважно. Когда играешь, раз выигрываешь, раз проигрываешь. Вся жизнь – игра. Твоя, моя. Всё игра.

Самоубийца. И какой счет?

Белла. Меня спрашиваешь? Себя спроси.

Самоубийца. А вы мне не скажете.

Белла. Я должна сказать, что с тобой или что со мной? Догадываюсь, что у тебя не все хорошо.

Самоубийца. Это заметно.

Белла. Разумеется. Посмотри, что ты делаешь с руками. А твои ладони! Ты похож на невротика.

Самоубийца. Утаить невозможно.

Белла. Надо не утаивать, а бороться с этим. Похоже, я возьму у тебя интервью. Ты не борец по жизни и предпочел бы спрятаться в мышиную нору, правда? Но так не получится. Все переживают минуты слабости, мечтая выйти из игры. Конечно, это можно сделать, но поверь мне: не следует.

Самоубийца. Сейчас вы скажете, что жизнь прекрасна?

Белла. Она бывает прекрасна. Несмотря ни на что, может быть. Ладно, достаточно.

Самоубийца. Ну нет, я ведь только начал. Хотел спросить про времена вашей молодости. Коммунистические времена. Гомулка. Вы жили в полуразрушенном доме с отцом, брат стал инженером и уехал в Силезию, а навестил вас якобы только один раз.

Белла. Откуда тебе известно? Это наши семейные тайны. Семейная жизнь не тема для интервью.

Самоубийца. Почему? Вы сказали, вам нечего скрывать.

Белла. Но нет и ничего такого, о чем я бы хотела рассказывать.

Самоубийца. Это неприятные воспоминания.

Белла. Не твое дело. Кто тебя на меня натравил? Говори, или заканчиваем. Я не шучу. Говори или проваливай вместе со своей камерой.

Белла закрывает объектив рукой. Через секунду убирает ее.

Самоубийца. Помните, ваш брат приехал, потому что отец заболел? Его привез на машине какой-то друг. Я был с ним.

Белла. И он рассказал тебе обо мне? Знаешь, когда это было? Ровно сорок лет назад. Знаешь, сколько всего произошло до и после этого?

Самоубийца. Но ту встречу вы помните?

Белла. Да.

Пауза.

Белла. Ты должен был спросить, не помню ли я эту встречу, а почему я ее помню.

Самоубийца. Почему же?

Белла. Это хороший вопрос, но мой.

Ретроспекция – “Семейная жизнь”. Марек, слегка раздраженный, ходит вокруг машины. Тушит сигарету, окидывает взглядом сад и садится у открытой двери, смотря на рахитичную березку, растущую в расщелине треснувшего фундамента.

Прямо рядом с машиной падает слива. Марек видит это, но притворяется, что ничего не заметил. В саду слышатся какие-то шорохи, и снова летит снаряд, на этот раз попадая в салон автомобиля. Марек вскакивает, но сад кажется пустым. Лишь присмотревшись, он видит в густой кроне гамак, растянутый на большой высоте, а в нем – полуголую девушку, которая ест сливы. Она выжидающе смотрит и в ту секунду, когда Марек замечает ее, с хохотом выпрыгивает из гамака, при этом прикрывая излишне обнаженные прелести (прежде позволив их рассмотреть), и очень ловко спускается по ветвям на землю. Марек шокирован. Он прислушивается в надежде, что лесная обитательница вновь покажется в зарослях, как вдруг прямо за его спиной раздается голос, наивно изображающий пение жаворонка. Марек поворачивается, но не обнаруживает источника звука. Зато видит дивное создание, которое выбегает из кустов и направляется в его сторону. Это собака – бедное животное, рожденное от неудачного союза: помесь боксера и немецкой овчарки. Пес подбегает к машине, обнюхивает сиденье, полностью игнорируя владельца. Из кустов доносится резкий женский голос.

Белла. Калигари, к ноге. Быстро сюда, Калигари! А вы будьте с ним осторожнее!

Марек непроизвольно поднимает с земли палку. В кустах слышится громкий истеричный смех.

Белла. Он не кусается, просто у него блохи!

Марек сконфуженно отбрасывает палку. Из кустов выходит девушка в пляжном халате, наброшенном на нижнее белье. На вид ей лет 25, хотя можно спокойно дать и больше. Распущенные волосы, лицо скорее интересное, чем красивое, на лбу странная повязка, темные очки (с одним треснувшим стеклом). Внимательно смотрит на Марека и, заметив на его лице усмешку, возмущенно пожимает плечами.

Белла. Собака, знаете ли, не виновата, что у нее блохи. Здесь крутится столько всяких людей. (Повышает голос, с негодованием.) Но это не повод так бесстыдно на меня смотреть!

Сказав это, стремительно отворачивается с видом, выражающим величайшее возмущение, и тут же спотыкается о полу своего халата. Из кармана выпадает несколько слив. План провалился, девушка с улыбкой поворачивается к Мареку.

Белла. Черт, не вышло. Я хотела смутить вас. Вы привезли товар?

Марек. Нет, я привез Вита.

Белла. Ах! Очень приятно, я его сестра Изабела. Не надо целовать руку, она грязная. (Вместо приветствия Изабела достает из-за пазухи горсть слив.) Держи, только что нарвала. (Резким движением отгоняет собаку, начавшую ластиться.) Пошел вон, Калигари. Он ненормальный, с плохой наследственностью. Впрочем, это видно… (Разражается громким смехом.)

(Конец ретроспекции.)

ИНТЕРВЬЮ С МАРЕКОМ

Станция технического обслуживания автомобилей. Жилая часть надстроена над мастерской – пригородная зажиточность. Марек отвечает на вопросы, прохаживаясь между машинами. Одет легко.

Самоубийца. Какое впечатление произвела на вас сестра вашего друга?

Марек. Ну какое? Обычная сумасшедшая. Он, кстати, тоже. Но у нее были красивые ноги. Знаешь, не такие спички, как у всех этих моделей, а сильные, мускулистые. Она вообще была как кариатида и могла подпирать балкон. Но внутри какая-то слабость. Хотя чего удивляться, жизнь их изрядно потрепала. Родились в богатстве, а потом разруха, странно даже, что этот ее брат Вит окончил политехнический. Но он старался убежать от прошлого.