Тема сообщения “Судебный иск, предъявляемый капитаном Доунлоу”. Он хоть капитан? Да какая разница?

Так звучит лучше. Похоже на фразу из какой-нибудь исторической драмы на BBC, которые тетя Соня любит послушать воскресным вечером. Таш так легко в это втянулась. Во время первого же своего визита в офис к тете Соне с ходу научилась отправлять фишинг-письма, позволяющие добыть пароли. Теперь она тренируется на директоре, потому что… ну а почему бы и нет? А еще потому, что ей правда нужны директорские пароли, ведь она хочет знать все, что знает он. Хотя бы все, о чем говорится в его переписке.

Наутро после шампанского и феминизма Наташа нашла на полу в кухне флешку, на которой было серебряным маркером написано СЕКРЕТНО. Она поставила чайник и несколько секунд разглядывала пластмассовую штуковину, а потом положила ее на стол для готовки к остальным вещам тети Сони – дневнику, телефону и айпаду. Наверное, упало. Хотя вообще-то подпись серебряным маркером так отчетливо бросается в глаза, что…

– Молодец, – сказала тетя Соня, когда они сели в машину, направляясь в офис в Блумсбери. – Прошла испытание.

– Испытание? А… флешка? – спросила Наташа.

– Знаешь, сколько людей подобрали бы ее и вставили в свой компьютер?

Таш помотала головой.

– Почти каждый. Но ты умная. К тому же тебе можно доверять.

До конца недели Наташа узнала во всех подробностях, что происходит с людьми, которые вставляют эту флешку себе в компьютеры. Иногда после этого стираются все их данные – просто так, чтобы знали. Но чаще всего в момент подключения флешки в их компьютер внедряется такой файлик, который отдает команду переслать копии всего, что хранится на жестком диске, истинному владельцу внешнего накопителя – тете Соне или кому-то из ее коллег.

Директор этот файл открывает. Ну, кто бы сомневался. Когда до конца работы над домашним заданием остается пять минут, Таш чувствует легкую вибрацию, сообщающую о том, что вирус поселился в его компьютер. Син-Джин к этому моменту уже спит и громко храпит, хотя еще светло и на дворе настоящее лето. Когда звенит звонок, девочки обычно просто уходят, а она остается сидеть одна на стуле, уронив голову на грудь, как старый мертвый лебедь.

Рейчел поменялась с Дэни и теперь спит на кровати Бьянки. Дэни на этой кровати все время снились кошмары, но Рейчел – после каникул она вернулась гораздо более стройной – сказала, что ей кошмары нравятся.

– Чем мрачнее и беспощаднее, тем лучше, – сказала она, и на ее бледном лице не дрогнуло ни мускула.

– А, ну, эм-м, хорошо, – сказала Дэни. – На здоровье.

Интересно, кто-нибудь наконец сменил тут белье? Не-а. А вот зато стены – покрасили.

Рейчел больше не ходит на пробежки. Она сидит на своей кровати в наушниках, смотрит фотографии в телефоне и слушает “Abbey Road”. Продавать фенечкам листовки на тему здорового питания она тоже перестала. Мадам Венсан направляет директору письмо, в котором выражает свое беспокойство. Тогда директор пишет письмо Рейчел и просит ее явиться к нему домой: если у нее есть тревоги, которыми она хотела бы с ним поделиться, он готов обсудить что угодно.

Миссис Куку уходит на пенсию, и девочкам из девятого класса поручают рассортировать многочисленные книги рецептов, скопившиеся у нее на школьной кухне. Предполагается, что это должно помочь им бороться со стрессом, связанным с подготовкой к экзаменам. Кто-то предложил создать для этих книг специальную секцию в школьной библиотеке, тут в большинстве рецептов тортов до сих пор фигурирует маргарин, а в одной книжке на полном серьезе рассказывается, как приготовить карри из зайца.

– О боже, – говорит Рейчел, когда девочки открывают книгу на изображении зайца размером в целую страницу: розово-серая тушка, с которой содрана шкура, изображена враскоряку, ноги так широко раздвинуты, как будто это ужасная низкосортная порнография. – Меня сейчас…

Но вообще-то Рейчел теперь все время только и делает, что ищет повод: повод для того, чтобы ее вырвало, чтобы потерять сознание, чтобы прилечь.

У нее болит голова, болит живот, болят ноги, болят руки, иногда ненадолго пропадает зрение. Она все время дрожит. У нее растут волосы в самых невероятных местах. Усы не вернулись, но вместо них по всему лицу теперь легкий пушок, как у белого медвежонка или мышки. При этом она ухитряется с каждым днем становиться все красивее. Никто не хочет этого признавать, потому что вообще-то творится полная херня, но в ее хрупкой костлявости есть необъяснимая притягательность. В голом виде она выглядит не так здорово, что правда, то правда, но в одежде это просто бомба.

Может, именно поэтому никто ничего не делает.

Доминик и Тони по-прежнему маячат в школе. По пятницам устраивают “клинику”: все могут обращаться к ним со своими “психологическими проблемами”. Фенечки приходят поныть про то, как они скучают по дому и как их обижают одноклассницы, девочки из восьмого являются обсудить свои возможные будущие профессии. Одна семиклассница ухитрилась запасть на Тони и теперь перед встречами с ним подворачивает юбку так высоко, насколько это вообще возможно, и спрашивает его о том, когда, по его мнению, ей следует потерять девственность и как. Наташа до того люто ненавидит Доминика и Тони, что по пятницам за километр обходит Вдовью башню. Она не хочет больше видеть Доминика и слушать его рассуждения на тему насилия. Так что теперь между французским и историей она выбирает долгую дорогу в обход, мимо овец, чавкающих сухой травой, и дальше вдоль озера.

Там правда что-то сверкнуло. Реально. Черная вспышка посреди воды. Она теперь отчетливо это видит.

А в директорском доме, на верхнем этаже, за окном знакомый худенький силуэт – стоит и смотрит на поверхность темной глубины. Римский профиль. Рейчел. Все такая же хрупкая, но при этом совершенно неотразимая – все, как он велел. Вот только один очень важный вопрос: хороший ли она пловец?

Конечно, никому не хочется быть отчисленным перед самыми экзаменами и к тому же – перед вечеринкой Сьюз. Никому из родителей не нравятся нарушители спокойствия. И все же.

– Отметимся в журнале для прогулок после обеда, – говорит Таш. – Метнемся в Стивенидж и к ужину вернемся. Никто ничего не узнает.

– Я абсолюман иду-у, – говорит Тиффани.

Она снова стала собой, после того как съездила домой на пасхальные каникулы. Лишнего жира больше нет. Разве что только “внутренний”? Это – может быть, но ей плевать. Если снаружи она выглядит ОК (а это так!), то чего ей париться про какой-то там внутренний жир? Типа, вообще-то мальчики из Хэрроу почти единогласно решили, что она – самая классная девочка в школе, так что. К тому же она богатая, да еще и француженка.

– Слушайте, вообще-то мне необязательно, чтобы шел кто-нибудь еще, – говорит Таш. – Но…

Но Доня тоже твердо решила идти. И Дэни. Все хотят повидаться с мистером Хендриксом и предпринять еще одну попытку заставить его в них влюбиться – ну или хотя бы показать им одну из своих татуировок. И еще всем, конечно, хочется посмотреть, что задумала Таш, потому что она толком ничего не объясняет. Единственное, что всем надо сделать – это пообещать не рассказывать Рейчел. И Лиссе, потому что Лисса наверняка расскажет Рейчел, если узнает. К тому же Лиссой нельзя рисковать – из-за вечеринки. Если тебя не отпускают на вечеринку, тут еще можно как-то исхитриться и выкрутиться. Но вот если вечеринку совсем отменят? Или если подруг Лиссы на нее не пригласят? Тогда уж все.