– Разумеется. Хотелось сказать товарищу спасибо отвсего сердца! Особенно упорно добирались до него Хаара, Филомена, Таамаг и те,кто владел их копьями до них…

– Странно, что именно они, – сказала Ирказадумчиво.

– Как раз ничего странного. Многие черты характера унас, как видишь, передаются. Копье и шлем согласятся принять лишь ту хозяйку, укоторой будет с ними внутренняя близость… Кстати, хочешь посмотреть, как онавыглядела?

Гелата вскочила. Ирке казалось, что спокойно двигатьсявалькирия воскрешающего копья вообще не способна. В ее крепко собранном телеустановлен слишком мощный мотор, совершавший с места такой рывок, что бедноетело подкидывало, как подкидывает мелкую собачку, когда она лает. И ничегоудивительного: на космических кораблях не летают в магазин за селедкой.

Оглянувшись на дверь, Гелата подлетела к книжному шкафу ивыдернула из него толстый том «Основы консервации для молодых мамочек».

– Последняя книга, которую этот возьмет в руки. Он же унас мачо, горделивый самец-победитель! Вот только на шампунях его малостьзациклило. Хех! – заявила она самодовольно и, нетерпеливо перелиставкнигу, извлекла фотографию.

– Вот, буренка, смотри и приобщайся! Оригинал где-то уФулоны! – сказала Гелата, поворачивая божью коровку пуговицами к снимку.

Ирка недоверчиво выхватила у нее снимок. На фотографии онаувидела лицо, настолько похожее на ее собственное, что в первый миг решила, чтокто-то щелкнул ее тайком. Лишь после она разглядела волосы, заплетенные в две«улитки», старомодное платье с кружевным воротником и тот тусклый отблесксправа от головы, который бывает, когда фотовспышка отражается от стекла илихолста. Снимок был сделан с картины.

Гелата быстро взглянула на нее:

– Ну да, сестренка Муму, не удивляйся. Я же говорила:копья валькирий выбирают похожих хозяек, – сказала она и, поцеловав божьюкоровку в морду, зашвырнула ее на шкаф. – А то еще кое-кто решит, что ядорожу этой жертвой генетических экспериментов! – заявила она, чуткокосясь на дверь, и сразу же, без перехода, прибавила: – Фото я тебе, понятно,не оставляю. Почему – сама понимаешь.

Ирка кивнула.

– А зачем уничтожили копье Филомены? – спросилаона. Теперь, когда она знала все, такой вывод казался ей очевидным.

– Думаю, это как-то связано с пророчеством. Пока копьецело, валькирия еще может вернуться в своей преемнице. Теперь уже все,поздно… – коротко ответила Гелата.

Внезапно Антигон, стоявший рядом с Иркой, высоко подпрыгнули, щелкнув зубами, застыл с невинным лицом. За щекой у него что-то жужжало.

– Выплюнь! – морщась, приказала Ирка.

Антигон сомкнул зубы и с ужасом замотал головой, какребенок, у которого изо рта пытаются выдрать уроненную конфету.

– Ты че? Какое выплюнь? Он же кикимор! – удивиласьГелата. – И вообще: место мух не у меня дома, а в дикой природе!

И тотчас, точно спеша подписаться под этим утверждением,Антигон с усилием проглотил муху.

В коридоре послышалось намекающее покашливание. В комнатупросунулось сплющенное рыльце комиссионера. Комиссионер топал на четвереньках,а в зубах держал тапки-зайчики.

– Во! Макс передал! – сладко сказал комиссионер,протягивая тапочки Гелате.

– Через тебя?

Комиссионер закивал как грустный слоник. Гелата прищурилась:

– Ага, гордый самый! Решил обидеться и покачать права!Будет теперь через этих уродов общаться!.. Он еще что-то сказал?

На щечках у комиссионера обозначились розоватые узелкисмущения.

– А бить не будете?

– Рискни!

– Он, извиняюсь, просил вас ими подавиться, –громко прошептал на ухо Гелате пластилиновый гадик.

Пружина негодования подбросила валькирию со стула.

– Ну и прекрасно! Топай к Максу, верни тапки и передай,что я швырнула их ему в лицо! Чего стоишь сусликом? Ждешь «спасибо»? –трагически произнесла Гелата с интонацией невесты, которая возвратилаобручальное кольцо и уже ищет глазами акваланг, чтобы бежать топиться в озере.

Услышав ненавистное слово, комиссионер страшно округлилглаза и вылетел в коридор, зацепив за дверь эдемским браслетом, сомкнувшимся навихляющей лодыжке.

– Слушай, Гелата! – сказала Ирка, вспоминаянедавний разговор. – А как можно посчитать, сколько владелиц было у твоегокопья до тебя?

Гелата недоверчиво моргнула.

– Ты что, действительно не знаешь, как это узнать?

– Нет.

– И сама зарубки не оставляла?.. О, небо! Ты бы ещеспросила, как дышать! Покажи копье!

Ирка материализовала копье.

– Смотри на древко… Зарубки видишь? Четыре… еще две…ого, глубокая какая, от всей души кто-то постарался… Получается, ты седьмаявалькирия-одиночка. Держи, ставь свою зарубку!..

Ирка невольно отстранилась. Ей совсем не хотелось этогоделать.

– Да-да, – сказала Гелата. – Я отличнопонимаю, что ты ощущаешь. Но смотри на вещи, как все мы. Вечно никто на этойземле не живет, и надо понимать, что все хорошее, что дается, дается временно идается не просто так, а для чего-то. Это копье как старая винтовка, которуювручают солдату. И по ржавчине на штыке, по царапине от пули на прикладе онотлично видит, что он далеко не первый ее владелец, а возможно, что и непоследний… Но воевать-то надо. Понимаешь?

Ирка неуверенно кивнула. Она действительно понимала, о чемговорит Гелата, но внутренне протестовала против этого, как зеленый и клейкийвесенний лист не может согласиться с тем, что осенью желтым и сморщеннымдворник сметет его метлой.

Гелата порыскала глазами по столу и, не обнаружив ножа,вручила Ирке тяжелые портняжные ножницы. Ирка раскрыла их и сделала зарубку,стараясь, чтобы она была поглубже. Гелата отобрала у нее ножницы и большимпальцем счистила с них налипшую стружку.

– На, съешь!

– Зачем?

– Все-таки дерево-то эдемское. Съешь, я серьезноговорю. Нельзя выбрасывать.

Ирка послушалась.

– Ну вот, – удовлетворенно сказала Гелата. –Дело сделано! Песик поднял лапку под деревом истории, как сказала бы Бэтла. Онане такая уж простушка, можешь мне поверить! До того как стать валькирией,училась в универе на филфаке! Говорит: всем факам фак!.. Эй, о чем ты тамгрустишь?