В мае 1921 года В. В. Хвощинский, вероятно по личной инициативе, взял в концессию бывший комплекс зданий купца 1-й гильдии А. А. Тарасова-старшего на реке Ольховке, став по новой классификации тех времен нэпманом. Впрочем, в марте 1923 года Управление Кавминвод в лице его директора С. А. Мамушина уведомило В. В. Хвощинского о том, что оно расторгает договор о концессии, но взамен предлагает ему перейти на должность консультанта в Наркомздрав РСФСР. Подчеркну, что В. В. Хвощинский с мая 1923 по сентябрь 1930 года работал штатным сотрудником Главного курортного управления Наркомздрава РСФСР, в должности консультанта по финансово-экономической деятельности. Сохранился доклад В. В. Хвощинского, датируемый сентябрем 1923 года, вот выдержки из него:

«Из доклада по обследованию Кубань-Черноморского Курортного района консультанта Главкурупра Наркомздрав РСФСР Владимира Васильевича Хвощинского

Курорт Анапа

Хозяйство курорта

…Хозяйство курорта почти всюду носит следы плохого ведения дела и малой заботливости и обдуманности в удовлетворении неотложных нужд курорта. Несомненно, что одной из главных причин такого положения вещей служит слишком частая смена директоров курорта. За год курорт израсходовал более 8 триллионов рублей в знаках 1923 года, и если бы из этих сумм был истрачен хотя бы 1 % на благоустройство, то не пришлось бы видеть в санаториях, грязелечебнице и других местах таких нетерпимых непорядков, устранение которых требовало сравнительно ничтожных денежных трат, совершенно посильных хозяйству курорта. Пользование жилищным фондом совершенно не налажено, и многие здания находятся в аренде у курорта от коммунхоза вместо обладания ими согласно декрета от 13 марта. Фонд этот слабо использован, и некоторые здания, курорту переданные, оставлены в состоянии саморазрушения. Наиболее поразительной бесхозяйственностью отличается дело с молочной фермой…»[48]

24 мая 1920 года на имя особоуполномоченного ВЧК по Донской области и Северному Кавказу, а также и начальника ОО ВЧК Кавказского фронта К. И. Ландера поступает шифротелеграмма следующего содержания:

«Шифротелеграмма президиума ВЧК

г. Москва, 24 мая 1920 г.

Начособоотдела Кавфронта

Президиум ЧК, Пятигорск

Предоблчека, Владикавказ

1. К 1 июня сего года подготовить в г. Кисловодск 1–2 санатории, рассчитанных на прием 20–30 человек, нуждающихся в срочном лечении.

2. Врачей по профилю и обслугу набрать из проверенных товарищей или старых спецов, не служивших ранее в белогвардейских организациях.

3. Обеспечить 1–2 отдельных здания для принятия лечебных процедур, со всем необходимым по профилю.

4. Все здания должны располагаться в непосредственной близости с ж/д вокзалом, иметь прикрепленные 2 ландолета[49] со сменными шоферами.

5. Агентурному отделу начать распространять слухи о прибытии в Кисловодск группы врачей для организации Бальнеологического института.

6. Здания санаторий обеспечить круглосуточной охраной из числа сотрудников Пятигорского окротдела ЧК.

7. Продобеспечение объектов возложить на ХозО Пятигорского окротдела ЧК.

8. Точное соблюдение указанного порядка изложенных выше пунктов возлагается на личную строжайшую ответственность начособотдела.

9. По получении об исполнении приказа подтвердить телеграфно.

Председатель ВЧК и Особотдела ВЧК Дзержинский Управдел Особотдела ВЧК Ягода»[50].

Как мы уже поняли, без точного указания, кто именно приедет 1 июня 1920 года в Кисловодск для «срочного лечения», глава ВЧК Ф. Э. Дзержинский дает приказ по инстанции подготовить «санатории» в чисто конспиративном варианте, словно речь идет о создании тайной базы для подготовки диверсантов. На самом деле практически все мероприятия, касающиеся создания специальных лечебных учреждений, заведений санаторно-курортного типа, гостиниц и домов для проживания ответсотрудников аппарата ВЦИК и СНК и конечно же загородных правительственных резиденций, в РСФСР – СССР всегда проводились с грифом «Совершенно секретно». Нет, на начальном этапе становления советской власти члены политбюро ЦК РКП(б), являющиеся партийно-государственной верхушкой, не были параноиками, просто все их более ранние страницы биографии, еще со времен РСДРП, были наполнены тотальной конспирацией и суровой партийной дисциплиной. В частности, по этой причине утром на трибуне партийные вожди произносили речи о всеобщем равенстве трудящихся, а вечером принимали постановления ВЦИК о постановке на баланс Отдела загородных владений Управления Кремлем и домами ВЦИК очередного дома отдыха для избранных.

Почему же Управление Кремлем и домами ВЦИК в лице Ивана Константиновича Михайлова решило направить первую группу больных туберкулезом, состоящую из партийных работников среднего звена в Кисловодск, именно на дачу особого назначения «Карс» Пятигорского окротдела ЧК? На самом деле конкретного указания из Центра о создании на базе дачи «Карс» в Кисловодске некоего закрытого санаторно-курортного объекта просто не было, судя по имеющимся архивным документам. Троица в лице начальника ОО ВЧК Кавфронта К. И. Ландера, председателя Терской облЧК Ж.Ф. Девингталя и председателя Пятигорского ОО ЧК П. И. Зенцова предложила Управлению Кремлем и домами ВЦИК дачу «Карс» только потому, что она в числе немногих была единственным объектом, мало-мальски пригодным к проживанию. Правда, в дальнейшем, с октября 1920 года, «ответственные партийные товарищи» из СНК и ВЦИК, а также отпетые бандиты и мордатые дармоеды из Секретариата ИККИ и ОМС Коминтерна (Исполнительный комитет Коммунистического интернационала – орган управления Коминтерна) заняли две другие отремонтированные спецдачи Пятигорского ОО ЧК – «Тургеневку» и особняк А. И. Кабата. Отмечу, что после повального, спешного бегства владельцев дач, гостиниц, частных санаториев и доходных домов в декабре 1920 года из КМВ распоясавшийся от вседозволенности окрестный народ не только тащил из этих зданий фарфор и картины, под лозунгом «Грабь награбленное», но даже выламывал паркет и сбивал метлахскую плитку со стен. По этой причине сносное для лечения и проживания здание в КМВ можно было найти только при помощи всемогущей ЧК, которая решала вопрос благоустройства будущих правительственных резиденций просто и незатейливо. Из расположенных рядом особняков плечистые сотрудники местной чрезвычайки набирали путем тотальных реквизиций все необходимое для безбедного и вполне комфортного существования сотрудников СНК и ВЦИК на закрытых санаторно-курортных объектах. Самовары и столовая посуда, мебель и картины, портьеры и ковры, патефоны и кухонные плиты, электролампы компании Siemens & Halske и российского завода «Светлана» от бывшего АО «Я. М. Айваз» (были страшнейшим дефицитом после Гражданской войны), унитазы, биде и ванны – все это тщательно собиралось, сортировалось, размещалось на складах хозотделов ЧК, а потом привозилось на закрытые санаторно-курортные объекты.