Составив указ об утверждении нового министерства и о назначении первого его министра, этим геморроем я наградил опять-таки Сиверса, параллельно составили указ об ликвидации Адмиралтейств-коллегии, с проведением в ее экспедициях полной ревизии. Сиверс только крякнул, когда прикинул предстоящий ему объем работы, но тут я ему помочь ничем не мог, не самому же садиться перебирать приходские книги и считать, сколько подштанников осталось на складах. Пускай выбирает тех людей, с кем впоследствии будет работать и начинает пахать, засучив рукава. А самое главное, начинает уже осваивать испанские деньги в полном объеме. Мне надоели сказки про заказанный еще дедом галерный флот, который все еще не готов. Если подобная тенденция продолжится, то я уже буду по-другому смотреть на происходящее, а именно — снова отправлю сюда Ушакова, но на этот раз не растраты искать — это дело ревизионной комиссии, а не начальника Тайной канцелярии, а исследовать подобный саботаж на предмет наличия в нем предательства с целью ослабления Российской империи перед ее внешним врагом.

Сиверс только сглотнул, но быстро уверил меня, что в данный момент эллинги самого Адмиралтейства как раз освободились, и на них вполне можно начать строительство четырех фрегатов одновременно. Я похлопал его по плечу и отправил с Богом, предупредив, что жду полного доклада о проделанных делах не позднее первого марта, и на этой мажорной ноте мы разбежались.

Еще раз встретившись с Мордвиновым, я решил посетить школу Ушакова, визит в которую был отложен из-за того, что с этим чертовым Адмиралтейством ничего не клеилось как следует, и сразу же после этого визита отправиться обратно в Москву. При этом Митька уже отбыл, вслед за Кейтом, с которым «случайно познакомился» уже на следующий день, после того, как тот получил инструкции из Лондона, и теперь таскается с ним вместе весьма искусно изображая обиду на меня, за то, что я его отстранил от себя, взяв, точнее вернув на его место того же Репнина. Кейт поверил, и решил оказать Митьке свое покровительство, в надежде на то, что я прощу своего секретаря за какой-то проступок и верну в приемную, а он сам таким образом сможет приблизиться к моей персоне. Полагаю, где-нибудь посредине дороги в Москву, Митьке поступит предложение вступить в Ложу и начать помогать ее мастеру, коим является Кейт.

Ну а пока суть да дело, я приказал готовиться к отъезду, а по пути заехать в так интересующую меня школу.

Пока шли сборы, а сборы императора, хоть и такого умеренного во многих вещах, как я, это не трусы с носками в сумку забросить и вперед, это суета и работа многих людей, и лучше всего я мог им помочь, не мешая и не путаясь под ногами. К тому же мне было, чем себя занять, потому что как раз в разгар суеты перед поездкой прискакал курьер с письмом от Елизаветы. Так, и что же она пишет? Сломав печать, я развернул письмо и принялся внимательно читать, стараясь угадать между строчками, что же мне хотела сообщить тетушка.

Так, королева Мария все еще в трауре по отцу. Получила мой скромный подарок в знак моей скорби — колье из рубинов, настолько темных, что при определенном освещении выглядят черными, и разрыдалась. Какой я, оказывается, тонко чувствующий молодой человек, это все та-а-ак трогательно, — прочитав эти слова я отстранил письмо и от души выругался. Ну, Лизка, змея подколодная. Ведь наверняка догадывается, что я, в жизни ничего никому не подаривший просто так, скорее всего пытался таким образом извиниться перед королевой, и все равно не отказала себе в удовольствии потоптаться по больному. Неужели все никак не простит меня за то, что когда-то хотела меня совратить? Или ей это все-таки удалось? Черт, я никогда не узнаю правды, потому что сам не могу помнить по вполне понятным причинам, а она молчит, ничем не намекая на подобный поворот событий. Ладно, отправим эту тайну к остальным скелетам, к скелету Лещинского, например. Что там дальше? А дальше Елизавета писала, что Мария угрожает мне тем, что хочет собраться с мыслями и с духом и нанести визит в Москву, чтобы познакомиться с императором Петром, дабы лично выразить ему свою безмерную благодарность за поддержку, так необходимую ей в это нелегкое время. Вот только этого мне не хватало! Швырнув письмо на стол, едва удержавшись, чтобы не швырнуть в печь, я заметался по кабинету. Королева Франции — это не Орлеанский шевалье, которого можно на кого-нибудь спихнуть или вовсе предоставить самому себе. Я кстати даже не знаю, где он шляется. Вроде бы Мордвинов только сказал, что Филипп убрался из Петербурга за день до моего приезда, но куда — вот осталось загадкой. Да и шут с ним, с этим шевалье. Одним ублюдком Бурбонов больше, одним меньше, кто их вообще считает? А вот королеву Франции придется обхаживать и развлекать, а я терпеть не могу подобного! А может быть пригласить их вместе с Людовиком на свадьбу? Ну а что, и развлечений хватит, и мое отсутствие будет вполне объяснимо — медовый месяц и все такое. И не надо будет тратиться на нее одну, да и подарок какой-никакой притащит. Хотя, приглашения как знак формальности всем мало-мальским монархам уже разосланы. Обычный признак хорошего тона, ничего более. Сами они конечно не приедут, но какого-нибудь могут прислать, чтобы засвидетельствовать свое почтение. В эти игры можно играть бесконечно, и я начал уже получать от них какое-то извращенное удовольствие. Так что приглашение — не вариант. Но, ведь можно отписать Лизке, чтобы она передала, будто я был бы счастлив увидеть королеву, и желательно на свадьбе, дабы после стольких потрясений она смогла разделить мое счастье, как я ее горе. Ну, почему бы и… да. Решено, так и отпишу в ответе.

Вернувшись за стол, я снова взял в руки письмо. С королевой Марией понятно, но я жду совсем других известий. Так, началось формирование флота, и мне нужно поторопиться с назначением команд и отправкой их к приписанным кораблям. Я знаю, не надо мне постоянно об этом напоминать. Я уже озадачил Сиверса и он помимо своих основных обязанностей, которые на него свалились, еще и команды будет формировать. Лишь список вероятных капитанов мне на ознакомление пришлет, а в остальном я велел ему ни в чем себе не отказывать. Так что с командой должны успеть к сроку разобраться.

Принц Конти намедни навестил Елизавету и выглядел не слишком довольным, и своим кислым видом портил настроение всем остальным гостям, включая его величество. На вопрос, а что это с ним случилось, его высочество предпочел отшутиться, сказав, что был на исповеди у кардинала Флери и тот долго не хотел отпускать ему его прегрешения. Вот оно! Я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Значит ли подобное заявление, что Конти провалил свою миссию в Константинополе? Вероятно, да. Кардинал Флери недоволен, значит османы решили не слушать французов, а провести свою игру. И с чего это диван начал проявлять подобную самостоятельность? И в чем, черт их раздери, будет заключатся эта игра?

Стоп. Я открыл глаза и резко сел. Надир-шах, вот что с османами случилось. Он ведь серьезно угрожает спокойствию султана, а значит и дивана, заодно. Нет, не тем, что он может им существенно навредить: где Персия, а где Османская империя. Но вот крови попортить и заставить понервничать — вот это он сумеет запросто, и далеко не факт, что в итоге этого османы все еще будут сохранять контроль над тем же Крымом. Ведь в той истории, которую я помню, этот шах многого наворотил и даже сумел захватить Дели, а столица Великого Могола — это что-то, да значит. Так зачем вообще напрягаться, если можно обойтись малой кровью? Своим отказом действовать в интересах Флери, они словно намекают мне, что готовы к диалогу. Ну что же, вот и посмотрим, насколько они готовы к этому диалогу. Свои земли на Каспии я отдавать Надиру не собираюсь. Мое положение не настолько плачевно, чтобы заключать невыгодные сделки, в ходе которых я могу не только лишиться владений на Каспийском, но и потерять на долгие года шанс выйти к Черному и вернуть свои позиции на Азовском морях. Так что Надир-шах перебьется, а вот для Константинополя у меня есть, с чего начать торги. Ведь по сути на пути у Надира стоит только Россия, а Константинополь так близко к границе расположен… Но, все же я не уверен до конца, что османы смогут пожертвовать Крымом в обмен на свою лояльность. Ведь, чтобы нормально атаковать османов, Надиру придется пройти по России, пусть и на окраинах. Он будет вынужден или просить у меня позволение пройти по моим землям, или сделать это самостоятельно, применив силу. И второй вариант для османов более предпочтителен. Вот только он нисколько не устраивает меня и во время переговоров я вполне могу надавить именно на этот факт. Ведь, если Надир-шах все же захочет пощипать османов и не полезет дальше в Индию, то мне придется или заключать с ним договор, или начинать войну.