до рождения Насти. Тебе пришлось бы отказаться от хоккея, потому что тогда он не приносил тебе денег, но забирал кучу времени. Ты был бы отличным отцом, замечательным, Саш. Я знаю, — шептала я, роняя слёзы. — Но ты очень скоро, начал бы меня ненавидеть. Со временем, конечно. Не сразу. Но это бы случилось рано или поздно. И тогда у меня бы не осталось надежды на твою любовь, потому что, оглядевшись на свою жизнь, ты понял бы, что сложилась она совсем не так, как ты хотел бы. И виной тому для тебя стали бы я и наша дочь. Я этого не хотела, — утерев слёзы тыльной стороной ладони, я подняла взгляд на Сашу и заметила в его глаза заставшие слёзы. — Да, сейчас, когда нам обоим уже прилично лет, мои слова не кажутся весомым доводом и аргументом в пользу того, чтобы оставить ребенка без отца, но та девятнадцатилетняя девчонка верила в то, что поступает правильно. Потому что любила тебя. Очень. И любит до сих пор.

— Ты совсем меня не знаешь, Руфи. Совсем… — выронил Саша надтреснутым голосом. — Зачем ты сказала, что у тебя есть другой? Хотела добить?

— Скажи я, что нам просто нужно расстаться, ты бы оставил меня насовсем? — я заглянула в Сашины глаза. — Вот видишь? Поэтому я сказала то, что тебя точно могло от меня оттолкнуть. Не было никакого другого, Саша. И не может такого существовать, — я плавно поднялась со стула, вышла из-за стола и подошла к Саше на расстояние вытянутой руки. — Ты папа прекрасной дочки. Настя — лучшее, что осталось мне от тебя, и я тебе за это благодарна. Я люблю тебя, Саша. Очень. И я виновата перед тобой. Если однажды ты признаешь Настю и своей дочкой тоже, то мы можем попробовать наладить мосты, начать всё сначала. Я тебя ни к чему не принуждаю. Ты не обязан… Просто знай, что мы всегда тебя ждём, как ждали все эти годы.

Саша молча смотрел мне в глаза. С уголка его глаза выкатилась слеза и проложила влажную дорожку вниз по скуле, которую Саша тут же стёр тыльной стороной ладони. Шумно вдохнув, он глянул в окно и тут же перевел на меня хмурый, суровый взгляд. Молча сделал шаг, еще один… в сторону выхода из квартиры и, так и не сказав ни слова, ушёл, тихо прикрыв за собой дверь.

Глава 21

Уже шесть дней Саша достаточно успешно делал вид, что мы не знакомы и ничего общего между нами нет. Впервые с момента своего появления в гостинице он, наконец, вспомнил, что пришёл в неё для того, чтобы наладить связи и расширить свой бизнес с помощью партнерства с моим боссом.

Отныне мы друг другу исключительно Александр Михайлович и Руфина Анатольевна.

Я не давлю на Сашу вопросами, не лезу в его мысли, не прошу озвучить свои решения и стараюсь не провожать тоскливым взглядом его высокую фигуру, когда он уезжает из гостиницы.

А Саша умело и чётко сохраняет между нами дистанцию. Не задерживается на мне взглядом, как бывало раньше, не пытается флиртовать. Ведет себя по-деловому сухо и отстраненно. Даже если нам приходится соприкасаться плечами, чтобы прочитать то, что нам показывает Макар Андреевич в своих бумагах, то мы оба стараемся соблюсти хотя бы мизерную дистанцию.

— Сегодня вечером жду всех красивыми и нарядными. Руфина, — обратился ко мне Макар Андреевич, отвлекая от ноутбука. — Приводи с собой Дениса. Хороший парень.

— Мы расстались, — ответила я и исподтишка посмотрела на Сашу, который нисколько не изменился в лице, продолжая вчитываться в документ в своей руке.

— Как у вас всё просто, — осуждающе вздохнул босс. — Но ты точно приходи. Я, по-любому, быстро сдуюсь на этом вечере — возраст уже не тот, — надо, чтобы хоть кто-то из начальства гостишки пробыл там до конца. Ты, всё равно, Руфина, больше моего соображаешь, так что ты там и останешься. До последнего гостя.

— Хорошо, Макар Андреевич. Только мне домой нужно будет попасть перед вечером. Иначе красиво и нарядно, как вы хотели, не получится.

— Без проблем. Саня, подвезёшь нашу жемчужину? — обратился босс к Саше. — Тебе же тоже надо будет переодеться?

— Я на такси…

— Подвезу, — сухо оборвал меня Саша, по-прежнему, не оторвавшись от документов.

Что там так долго можно вычитывать? Наизусть учит?

Я не стала отказываться. Хотя соблазн построить из себя гордую и независимую, всё же, был.

Вечером после окончания работы я спустилась вниз в ресторан, где убедилась, что подготовка к званному ужину, устроенному Сашей и Макаром Андреевичем, идёт полным ходом. Мне там добавить было нечего. Люди сами отлично знали свою работу и суфлёр в моём уставшем лице им точно нужен не был.

Выйдя на улицу, я увидела Сашин внедорожник, припаркованный у крыльца. Я была уверена, что на месте водителя будет его помощник, поэтому, обойдя машину и заняв пассажирское кресло, была удивлена, что за рулём был сам Саша.

Он молча смотрел перед собой, пока я пристегивалась. Молча завёл двигатель и двинулся с места, так же молча войдя в городской поток.

— Это твоё решение? — спросила я, когда мы застряли на очередном светофоре в бесконечной пробке.

— Что? — выронил Саша севшим голосом и впервые за эти дни посмотрел мне в глаза.

— Это твоё решение? — повторила я вопрос. — Делать вид, что мы друг другу никто. Мне следует понимать твоё молчание, как отказ от дочки?

— Ты семь лет молчала о главном, но обижаешься на меня за то, что я молчу неделю? — холодно выронил Саша. — Классно ты придумала.

— Я на тебя не обижаюсь. Я хочу понять, что дальше? Как мне стоит себя вести? Твоё молчание пугает меня и сбивает с толку. Я не понимаю, что дальше, Саша.

— У меня, оказывается, есть дочь и женщина, которая молчала о ней столько лет. Это я, Руфи, не понимаю, что мне делать дальше.

— Хорошо. Я поняла тебя, — кивнула я, сдавшись и поняв, что неделя — это слишком маленький срок для того, чтобы всё хорошенько взвесить.

Саша подвёз меня до дома и остался ждать у подъезда. Не захотел подняться в квартиру и уехать тоже не захотел.

В квартире я сразу сказала девчонкам, чтобы ложились спать без меня. Всё равно я приду очень поздно. Возможно, даже под утро.

— Что Саша? — спросила Арина тихо, зайдя ко мне в комнату, пока я наносила на губы помаду.

— Ничего. Молчит и думает.

— Совсем никакого контакта?

— Никакого. Если хочешь