— Стыдись, стыдись, Гамра, милая. Он твой дядя, в конце концов, и член семьи. Не думай о нем. Думай о том, что лучше для тебя. Да свершится промысел Божий. Покорись Аллаху и положись на волю Его.

Мать не советовала ей «думать о том, что лучше» во время помолвки с Рашидом. Или молодой человек настолько ослепил ее своими достоинствами, что не было и смысла искать лучшего? Тем вечером Гамра, помимо обычных молитв, произнесла и еще одну, которую выучила от Мади. Она расстелила молитвенный коврик и начала:

— О Аллах, я прошу Твоей помощи, потому что не знаю, как поступить с Абу Мусаидом. Прошу Тебя дать мне сил и умоляю о милости. Только Тебе принадлежит власть, а я бессильна. Ты один знаешь все, а я не знаю ничего. Тебе известны самые сокровенные тайны. О Аллах, если Ты видишь, что брак с Абу Мусаидом и есть мое предназначение, тогда содействуй мне и благослови. Если же Ты знаешь, что он повредит моей вере и не принесет счастья, то отврати нас друг от друга. Укажи, как будет лучше для меня, что бы это ни было, и помоги примириться с судьбой.

Мади сказала, что вещий сон не обязательно должен присниться сразу. Только если Гамра не оставит своих попыток, Бог избавит ее от тревоги и укажет верный путь — или же даст понять, что она права. Девушка продолжала молиться снова и снова, день за днем, не находя выхода.

На десятую ночь, когда Гамра совершила омовение, помолилась и легла, ей приснилось, что она лежит в чужой постели, покрытая толстым одеялом, из-под которого виднеются только голова и ступни. Во сне девушка рассматривала собственное лицо, как будто оно принадлежало кому-то другому, но Гамра была абсолютно уверена, что это и есть она, хотя и до странности похожая на Садим. У спящей были седые волосы и длинная белая борода (удивительно, но во сне Гамра не чувствовала никакой растительности на своем лице). Затем она принялась будить саму себя криком: «Вставай, вставай, пришло время молитвы!», пока не проснулась по-настоящему.

Когда Гамра пересказала свой сон Мади, та обратилась к знакомому шейху — специалисту по снам и видениям. Мади хотела, чтобы сестра описала увиденное своими словами. Гамра сказала шейху, что этот сон приснился ей, когда она просила у Бога совета по поводу возможного замужества. Шейх спросил, была ли она замужем и есть ли дети от первого брака. Гамра ответила, что разведена и у нее сын.

— Спящая женщина — это, конечно, ты, а не твоя подруга, как могло показаться. Я советую тебе, дочь моя, прежде всего, укрепиться в вере, которая оградит от всякой беды и убережет от зла. Одеяло означает защиту и постоянство, которые были у тебя в первом браке и которых ты лишилась. Непокрытая голова указывает на то, что муж не вернется. И это к лучшему, поскольку седые волосы знак того, что он предатель и обманщик. Что касается бороды, это хороший знак. Твой сын, с Божьей помощью, станет влиятельным и уважаемым человеком. Проспать молитву означает, что в том деле, по поводу которого ты ищешь совета, не все гладко. Откажи мужчине, который придет просить твоей руки. Благо в том, что выберет Бог, поскольку Он — единственный, кто знает все.

Гамра задрожала, когда услышала эти слова. Она немедленно рассказала обо всем матери, а та — дяде, который устроил скандал и принялся угрожать обеим. Но Ум Мохаммед, опытная в такого рода делах, просто пропускала его угрозы мимо ушей, пока все наконец не позабыли о несостоявшейся помолвке, лишенной благословения Божьего.

Кому: [email protected]

От кого: «seerehwenfadha7et»

Дата: 1 октября 2004 г.

Тема: Печаль

Я продолжаю получать заманчивые предложения, причем не всегда могу отличить правду от аферы. Один саудовский продюсер предложил снять на основе моих писем сериал! А что? Если речь уже заходила о публикации книги, то почему бы не снять фильм? Я согласна с тем, что говорит Абдулла аль-Шадхами[44]: литература элитарна, а кино демократично. Я предпочту сериал книге, поскольку хочу, чтобы с историей моих подруг ознакомились все. И это будет только начало.

Но тут я сталкиваюсь с основной проблемой. Кто согласится играть в этом фильме? Если мы пригласим актрис из соседних стран, то утратим утонченный саудовский акцент. Если нарядим в платья мальчиков, то лишимся аудитории[45].

Дом старшего дяди Садим был наполнен плакальщицами. Ее отец, всеми уважаемый Абдулмашин аль-Хораимли, внезапно скончался у себя в офисе от сердечного приступа.

Садим сидела в самом дальнем углу гостиной. Гамра и Ламис пытались утешить подругу, хотя слезы у них лились еще сильнее. Как Садим, не знавшая матери, будет жить теперь, внезапно лишившись отца, способного о ней позаботиться? Как она будет спать по ночам — одна во всем доме? Каково бедняжке придется под опекой дядьев, которые, несомненно, заставят племянницу переехать? На все эти вопросы девушки не могли ответить. Мать Садим умерла прежде, чем дочь научилась ходить, а отец — когда он больше всего был ей нужен. Поистине все мы Богом созданы и к Богу должны вернуться, и изменить это невозможно.

Ум Нувайир стояла рядом с женами дядьев и тетей Бадрийей, помогая им принимать плакальщиц. Она то и дело искала взглядом Садим, желая удостовериться, что та стойко переносит испытание, способное разбить всякое сердце.

Садим печально рассматривала женщин, столпившихся в комнате. На их лицах не было ни на йоту подлинной скорби. Одни явились накрашенные и разодетые в пух и прах, другие бесстыдно увлеклись пустой болтовней. До Садим доносились приглушенные смешки. Неужели все они пришли, чтобы утешить ее в час невосполнимой потери? Неужели она сидит здесь, выслушивая соболезнования от абсолютно равнодушных людей, тогда как те, кто ей близок, не могут даже подойти?

Садим выскользнула из комнаты, где чужие страдания никого не трогали. Единственный, кто все понимает — Фирас. Никто, кроме него, не знал, как сильно она была привязана к отцу. Только он мог облегчить ужасное бремя; только он остался у Садим после смерти отца. Она так нуждалась в помощи!

Фирас безостановочно слал сообщения. Он пытался создать иллюзию своего присутствия и неустанно напоминал, что делит с ней скорбь и боль потери. Садим в его душе навсегда, и он никогда не покинет любимую, что бы ни случилось.

Поздно вечером, во время телефонного разговора, Фирас взял молитвенник и начал читать вслух, попросив Садим повторять «аминь» вместе с ним.

— О Аллах, даруй Абдулмашину аль-Хораимли милость Свою…

Фирас читал молитву по усопшему хриплым голосом, сердце у него разрывалось от рыданий Садим. Но он не переставал утешать свою возлюбленную. Мужчина был по-отцовски нежен и самоотвержен, как будто сидел рядом и мог в любое мгновение обнять ее. Ни на секунду она не чувствовала его отсутствия.

Фирас продолжал звонить, пока Садим не оправилась от первого приступа скорби — и не приготовилась жить дальше.