« А может, все дело в том, что правитель испытывал к тебе страсть, а Танн — уважение?» — эта мысль заставила меня поморщиться. Я потрясла головой, пытаясь выкинуть эту чушь из своей головы. — «Днарр — и уважение к землянке? Ха-ха».

— Танн, пожалуйста, хватит меня разыгрывать.

— Почему ты думаешь, что я тебя разыгрываю? — на сей раз по-настоящему удивился Танн. — Ты не веришь, что можешь заинтересовать меня как женщина?

— Судя по прекрасной и дружелюбной обстановке, которая на станции, я вряд ли могу заинтересовать тебя как жена, — я сделала ударение на последнее слово.

— Пфф, ерунда какая, — отмахнулся Танн. — Нарвэ Крашр — просто выжившая из ума, завистливая старуха, которая никак не может пристроить свою дочку замуж. Надеюсь, ты не принимаешь всерьез её нападки.

«Ну как тебе сказать, дорогой», — мысленно хмыкнув, вслух я протянула другое.

— А следователь? Он тоже просто выживший из ума, завистливый старик?

—С Рэндррэном сложнее, — нахмурился Танн. — Он знает, что мы неженаты.

Я в ужасе уставилась на радскара. Получается, все это время следователь Рэндррэн знал, что мы с Танном не женаты, но спим в одной спальне… то есть он из-за этого ко мне так цеплялся?

— Саш, — обеспокоенно позвал Танн. — Всё хорошо?

— Почему ты не сказал мне, что он знает, — спросила я сразу после того, как сделала несколько глубоких вздохов.

—О чем знает? — Танн нахмурился, как будто вообще не понимал, в чем дело. — А, ты про брак, что ли?

Я кивнула.

— Так я думал, что ты в курсе. Если уж простые охранители додумались проверить данные, то специалист, ведущий дело об убийстве — и подавно проверил всех присутствующих на станции.

Это было логично. И до того предсказуемо, что мне хотелось дать себе самой хорошего пинка — вместо того, чтобы пялиться на морду следователя и сравнивать его с правителем, могла бы просто раскинуть мозгами. И тогда бы я пришла к точно такому же выводу, который озвучил Танн — что следователь Рэндррэн в курсе нашего настоящего семейного положения. Иначе из-за чего бы ещё он стал ко мне цепляться? Судя по тому, что именно следователь невольно становился моим защитником от старой мегеры, господин Рэндррэн не был одним из тех узколобых радскаров, которые не переваривали присутствие чужаков на своей планете.

— Саш, да не волнуйся так, — почти сочувственным тоном протянул Танн. — Рэндррэн в курсе, что у меня к тебе самые серьезные намерения.

— Что-о? — теперь я уже ничего не понимала. — Ты сказал ему, что ты... гм… ухаживаешь за мной?

—Вот не поверишь, — Танн на всякий случай приложил ладонь к груди — к тому месту, где у него билось сердце. — Именно это и сказал. Сегодня днем. Сразу после того, как он разнёс коридор в щепки.

— Получается, ты соврал следователю, который расследует преступление? — не поверила я. Даже мне, чужачке, было понятно, что это очень, очень тяжкий проступок для полицейского.

— А что я ещё должен был сказать? — вдруг резко ответил Танн. — Что ты вляпалась в какую-то неприятную историю с моим дядей, а я тебя просто охраняю?

Я тут же закивала. Танн тяжело вздохнул.

— Саша, с учетом того, какую шишку тут грохнули, этого одного маленького обстоятельства хватило бы с лихвой, чтобы взять наши скромные личности на карандаш. Нас бы сразу же отвезли в Ураз для тщательной проверки. — Тут Танн сделал драматическую паузу. — И под более тщательной я имею в виду не тот короткий допрос, который тебе устроили охранители на станции, а более длительный и более детальный — с применением различной техники и веществ.

—Но что, если кто-то узнает…— я испуганно посмотрела на Танна. — В этом случае, будет только хуже.

— Ничего в этом случае не будет, — хмуро оторвался радскар. — Потому что я ни единым словом не соврал. Ты действительно мне нравишься.

Усмехнувшись, Танн принялся медленно расстегивать свою форму.

— Жаль, что я не разглядел тебя раньше — столько времени угрохано впустую.

И голос такой честный – пречестный. Прямо хотелось верить. Только с чего вдруг такой порыв? С учетом того, что ещё не так давно Танн при мне рычал на Найви из-за одной девицы. В том смысле, что если бы я ему нравилась, он бы себя тогда так неприятно не вел — не выставлял себя передо мной в плохом свете.

Я принялась раскладывать свою походную кровать.

— Саш, — позвал Танн. Я обернулась. Радскар, разлегшись на кровати, с любопытством поглядывал на меня.

— Может, ты уже начнёшь мне немного доверять, а? — Он похлопал ладонью по кровати. — Здесь достаточно места на двоих.

— Спасибо, — отрицательно мотнула я головой. — Но я лучше тут. На отдельной.

— Как хочешь, — недовольно вздохнул молодой Днарр.

Несмотря на жутко долгий и тяжелый день, я заставила себя отправиться в ванную. Стоя под теплыми струями воды, я раз за разом прокручивала в голосе слова Танна о следователе. Что-то в этих словах меня напрягало … Я не знала, не могла понять, что именно — но была в речи Танна какая-то неправильная деталь.

Или их было несколько?

Допустим, эта его странно проснувшаяся «влюблённость». Нет, я не считала себя уродкой и вполне допускала, что радскары могут иногда создавать союзы с чужаками — я встречала несколько «полукровок» от подобных браков. Правда, полукровками почему-то были только девочки; когда в смешанных браках появлялись сыновья, они всегда рождались только радскарами.

Ну, то есть наследовали исключительно гены своего отца…

Я задумалась, припомнив, что и у тех девушек, которых мне встречались, у всех у них матери — чужачки, а отцы — радскары. Поэтому как могли бы выглядеть дети от противоположных союзов (когда отец — чужак, мать – радскарка), я не представляла.

Закрыв глаза, я задрала голову вверх — подставив лицо прямо под струи воды. Но сказать по правде, не каждый радскар согласится на подобный союз. Правитель, которому даже невесту невинную подавай, наверняка бы пришел в ужас от подобной затеи.

Но, допустим, радскары действительно могут влюбиться и даже жениться на чужачках. Какое отношение этот факт имеет ко мне и Танну? Во-первых, я к нему ничего не испытываю. Не только к нему, ко всем мужчинам вселенной ничего не испытываю, кроме…

Я сделала воду похолоднее, чтобы не чувствовать горячих слез, бегущих по щекам вниз.

«И его я тоже когда-нибудь выкину из своей головы! И из сердца! И из памяти!»

А память, явно обидевшись, в этот момент гаденько подсовывала мне воспоминания из недавнего прошлого: сильную мужскую руку, протягивавшую мне кусок лепёшки с мясом. И тихий, чуть хрипловатый мужской голос, предлагающий взять эту еду губами. А потом, уже ночью…

А, блин!

Я замотала головой, заставив себя подумать о чем-то другом.