– А вот этого делать не нужно. Сейчас все, кто завязан с проектом «Рекс», находятся под плотным контролем. И сами понимаете кого. У мусульман очень много возможностей. Не забывайте, что они некоторое время полностью контролировали вашего президента, и не только его одного. Вы, наверное, не знаете, но президент срочно вызывал на саммит в Исламабад руководителей силовых структур. Только министр обороны и директор ФСБ не смогли туда прибыть. Вынуждены были руководить действиями своих подчиненных на Кавказе, где неожиданно возник очаг напряжённости. Не скрою, это Бельведерский клуб приложил руку к этой эскалации сепаратизма. Нужно было любым путём не допустить, чтобы весь силовой блок выехал в Исламабад. Словами и предупреждениями суверенную власть было не остановить – вот и пришлось действовать такими методами. К сожалению, директор ФАПСИ Исламабад посетил и прошёл такую же обработку, как и ваш президент. Так что наверняка звонок даже по защищенной правительственной линии будет известен в Исламабаде.

– А я буду звонить по нашей линии – она защищена не хуже, чем правительственная!

– Это вам так кажется! А мы, например, её прослушивали! И почему вы думаете, что сторонники ИГИЛ не смогут этого повторить? Если хотите знать, только в охраняемой зоне вокруг Тургояка нет посторонних глаз и ушей. Это ваш Борис Михайлович постарался, навёл такой порядок, что до сих пор все наши специалисты в восхищении. Там даже по обычному проводному телефону можно звонить, не опасаясь прослушки. Знатный был специалист – вечная ему память! Жалко, что ушёл он рано – сейчас бы его таланты очень пригодились. Я знаю, что вы его родственник, и значит, в вас тоже имеется чувство осторожности, присущее Борису Михайловичу. Так что звонить нельзя – только личный контакт и разговор тет-а-тет в защищенном от прослушивания помещении. Вот как это, например. Не зря же я прилетел на разговор к вам лично и начал нашу беседу только в этом кабинете. – Но если я так неожиданно исчезну, то в Тургояке чёрт знает что подумают. А в связи с кризисом в высших эшелонах власти могут и натворить каких-нибудь глупостей.

– Да не волнуйтесь вы так. Мы сами заинтересованы, чтобы вы как можно быстрее вернулись обратно. Вы же слышали в моём рассказе, что наши специалисты предполагают, что Пакистан может начать свои агрессивные действия против Индии через две-три недели, а значит, чем раньше руководство корпорации убедится в этом, тем будет эффективнее ответ. В идеале бы уже сегодня нужно начинать подготовку к недопущению агрессивных действий Пакистана. Но это нереально, тем более учитывая тот комплекс проблем, которые нужно решить. Во-первых, чтобы корпорация однозначно решилась без одобрения руководства страны участвовать в такой, можно сказать, авантюре. А это возможно, если только вы сможете подкрепить выводы о движении сил нового ИГИЛа в сторону России материалами, привезёнными из нашей штаб-квартиры. Кроме этого, требуется и понимание того, что сейчас ваше государство недееспособно. А пока у меня нет сведений, что ваше военное руководство совсем зачеркнуло государственную машину и осознало то, что единственным островком порядка и силы остались только структуры корпорации. Это смешно звучит, но это так. Во-вторых, если вы убедите ваших товарищей начинать действовать, то нужно ещё будет согласовать со службами НАТО порядок взаимодействия. Ведь я серьёзно вам говорю, что если Россия решится отражать агрессию нового ИГИЛа, то не только страны НАТО, исключая, конечно, мусульманскую Турцию, но и Япония будет на вашей стороне. И не просто сочувствующими зрителями, а союзниками в конфликте. По крайней мере, действия нашей авиации против Пакистана наши военные будут вам гарантировать. Если же вы сложите лапки и ваши «Рексы» не будут участвовать в превентивном отражении ваххабитской агрессии, то мы, естественно, не будем конфликтовать с исламистами. Будем с ними торговать и ждать, пока они переварят Россию. Глядишь, за это время в ИГИЛе что-нибудь изменится и это не будет уже чёрной дырой прогресса. – Эх, всё как обычно – всегда в критической мировой ситуации подставляли Россию. Ближе к финалу, конечно, поможете, но перед этим мы прольём море крови. И как обычно, англосаксы ставят нас перед безвыходной ситуацией. Либо сразу сгинуть, либо побарахтаться, а вдруг вынесет! Ладно, я за то, чтобы побарахтаться, и в прогресс верю, поэтому можете на меня рассчитывать – но только как партнёра, а не верблюда, который тащит на себе весь караванный груз. Так что едем, я не буду звонить в Тургояк, но перед нашим отлётом обязательно нужно переговорить с министром обороны. Пускай у него сейчас обстановка и кошмарная, груз ответственности, который свалился на его плечи, колоссальный, но полученную от вас информацию я просто обязан до него довести. Тем более звонить или связываться с ним по электронной почте не нужно, можно просто подъехать в его министерство и переговорить обо всём. Пускай хотя бы осмыслит новые реалии, а практические шаги начнёт предпринимать, когда я прилечу из Америки с новыми данными о готовящемся вторжении и с конкретными предложениями о помощи со стороны других стран.

– Ну что же, это желание оправдано. И я не вижу препятствий к его исполнению. Только настаиваю на выполнении двух условий; первое, я не буду встречаться с Владимиром Тимофеевичем – лишняя информация ему сейчас ни к чему, а во-вторых, вы сами особо не распространяйтесь – помните, что вокруг много чужих ушей. Наверняка в центральном аппарате Министерства обороны полно генералов и офицеров, побывавших в Исламабаде. Только я знаю о десятке человек, которых в последнее время командировало министерство на различные мероприятия в Пакистане. С большой долей вероятности можно предположить, что они прошли ментальную обработку. Пускай никто из них не будет присутствовать при вашем разговоре, но вполне вероятно, сам министр может проговориться. Очень трудно контролировать себя, общаясь со старыми соратниками, которые ни разу в жизни тебя не подводили и которым ты безмерно доверяешь. Об утечке самой свежей и сверхсекретной информации из силовых ведомств России говорит хотя бы тот факт, что руководству Пакистана стало достоверно известно, что президента изолировали и пытаются снять постороннее ментальное воздействие. А эта информация известна очень узкому кругу лиц. Поэтому, когда встретитесь с Владимиром Тимофеевичем, вы ему об этом намекните, а о полученном предложении Бельведерского клуба ему лучше и не говорить. Скажите, что поступила очень важная информация и для её проверки вы срочно вылетаете в США. А если всё подтвердится, то вы обязательно доложите, но только в Тургояке и ему лично.

После этих слов я, наверное, минут десять получал ЦУ от Адама, но в конце концов эта тягомотина закончилась, и мы вышли из кабинета. В приёмной разделились – он направился в Шереметьево, где в ВИП-зале аэропорта и должен был меня ожидать, ну а я задержался, чтобы отдать некоторые распоряжения помощнику и секретарше. Они касались, прежде всего, введения в действие повышенных мер безопасности. Вступал в действие план «Б», и вызывалась спецгруппа для моей личной охраны. После беседы с Адамом Смитом я стал полным параноиком – не поехал в Министерство обороны на своём обычном автомобиле, а дождался, когда прибудет бронированный лимузин. Да и в Министерстве обороны, пока ждал, когда меня примет Владимир Тимофеевич, пугливо озирался и внимательно вглядывался в лица увиденных мною генералов – всё пытался определить, кого из них ментально обработали.