— Куда он ее увел? Литвинов женат, и очень прочно. Марина Ильинична никому мужа не отдаст, будьте благонадежны! Господи, каким говном мы с тобой занимаемся, Славка! Чьи-то измены, интриги, сплетни… Если честно, у меня на это дело вообще не стоит…

— Мало ли на что у нас с тобой не стоит. Есть такое слово «надо» — слышал?

— Слышал-слышал. В каком-то кино… Я все разговор с Нестеровым в памяти прокручиваю. Я ведь его спрашивал, есть ли между ним и Литвиновым мотивы личной вражды. Он сказал: нет. Он вообще мне ничего не рассказал о своей бывшей жене.

— А почему он должен тебе все рассказывать? Ты что, духовник его? И что это ты, Санечка, так прикипел душой к этому докторишке? Чем он тебя так заворожил?

— Да ничего я не прикипел. Поверил ему, это так. Так мы с тобой, Славка, не первый год замужем. Мы людей все-таки видим. По крайней мере, лжет человек или искренен перед тобой — это уже носом чуем. Вот Литвинову я не верю, а его некрасивой жене — верю! Прекрасной Зое Дмитриевне — не верю, а хамоватому Нестерову — верю! Но это все внутри, разумеется.

— Верю — не верю… Тоже мне «полиграф» выискался! А ошибиться ты не можешь?

— Могу. И возможно, ошибся. Хотя все равно не связываются у меня эти два преступления! Не понимаю я, зачем убили Климовича!

— Вот именно! Не забудь, что убит человек! И мы должны убийцу найти! Или убийц.

— Вот спасибо, что напомнил! Ладно, вернемся к нашим баранам. У нас появляется новый фигурант — Танцор. Этот гипотетический уголовник мог быть исполнителем преступления. Так что пока Безухов разыскивает Круглова, придется заняться Танцором. Я думаю, здесь нам без Кротова не обойтись.

— Так прямо туда сейчас можем и выдвинуться, в «Глорию». У них каждый день — рабочий. Вот мы сейчас выясним, где тот Кротов.

Вячеслав достал трубку, пощелкал кнопкой.

— Але, племяш? Здорово! Как ты там? Как твой гастрит? Это хорошо. А мы здесь с Александром Борисовичем сидим в одном местечке… Правильно, в «Узбекистане». Догадлив, черт! А где твой Кротов? На месте? Это хорошо! А что, если мы сейчас, прихватив бутылочку коньячка, подъедем на Неглинку? Ну почему только Кротова? И тебя хотим увидеть! Ты что-то обидчив стал как девушка. Ладно, ждите, скоро будем!

Частное охранное предприятие «Глория» располагалось в районе Сандуновских бань. Грязнов любил бывать там. Сотрудники «Глории» были в большинстве своем его бывшими подчиненными, людьми хорошо знакомыми, проверенными, что называется, в боях. Еще бы не проверенными, когда именно он, Грязнов, сколачивал когда-то коллектив агентства, как и саму «Глорию» создал именно он. Был такой период в его жизни, когда, хлопнув дверью, ушел Грязнов из МУРа. Но жизнь — штука длинная. В ней все проходит — и хорошее, и плохое. Новый виток судьбы вернул Вячеслава Ивановича на Петровку, а «Глория» перешла в руки племянника Дениса. И что ж, вполне справляется племяш. Личный состав сохранился, а это главное. Ибо кадры, как известно, решают все.

Алексей Петрович Кротов был среди сотрудников «Глории» фигурой весьма заметной. Бывший офицер ГРУ принес из прошлой своей жизни собственную обширную агентурную сеть, сотканную из представителей самых разных социальных групп. Были в ней люди весьма известные, даже состоятельные. Кто, как не Кротов, знал, что некоторые нынешние нувориши каких-нибудь пятнадцать — двадцать лет тому назад сдавали органам своих друзей — ученых, артистов, художников — оптом и в розницу. Тех самых представителей «прослойки», что хаяли власть на собственных кухнях и раболепствовали перед нею на трибунах.

И деятели преступного мира были среди осведомителей Кротова. За многие годы знакомства отдельные, в прошлом малозаметные личности выросли в лидеров крупных группировок, а то и приобрели статус «вора в законе». Генеральский, можно сказать, чин. Правда, хлынувшие в преступную среду молодые волки смели многие прежние устои, завели свои собственные «понятия». Но и среди бандитов-отморозков были у Кротова люди, на чью информацию он мог рассчитывать. Короче, незаменимым человеком в определенных обстоятельствах был Алексей Петрович Кротов.

…Их встретили с искренней радостью, как встречали всегда. В агентстве находились Денис Грязнов и искомый Кротов. Сева Голованов, возглавлявший группу сыщиков агентства, вместе со своей бригадой был на выезде. Учитывая немногочисленность компании, разместились в кабинете Дениса, вокруг письменного стола директора агентства. Турецкий извлек из дипломата коньяк, присоединил бутылку к точно такой же, уже стоявшей на столе. За бутылкой последовали маслины, нарезки рыбы и колбасы. Все было выложено на пластиковые тарелки. За неимением в штате заведения женщин сотрудники предпочитали использовать одноразовую посуду. После пары рюмок и обмена последними новостями Денис не выдержал:

— Дядя Слав, что за дело-то у вас?

— Дело у нас, племяш, говенное, как охарактеризовал его наш Сан Борисыч.

— А что ж так, дядь Сань?

В отсутствие посторонних Денис называл старшее поколение по-домашнему, как привык еще в детстве.

— Так и есть. Помнишь, как у Хармса: вышел граф Лев Толстой в исподней рубашке с ночным горшком в руке и говорит: я, мол, тут сотворил кое-что, вот, несу народу показать….

Денис с Кротовым хмыкнули.

— Вот и нас с твоим дядюшкой нагрузили полным горшком чужого дерьма, а мы должны разбираться. Но выбирать работу не приходится. Поэтому давайте о деле. И дело, собственно, к тебе, Петрович. Как к большому знатоку преступного мира. Знакома ли тебе криминальная личность по кличке Танцор?

— Танцор? — Кротов задумался. — Что-то не припомню. Он из каких? Чьих холоп будет?

— Возможно, и не холоп вовсе, а из авторитетов. Из каких — не знаю. Вводная такая: мужчина лет под сорок. Невысокий, субтильного телосложения. Около десяти лет тому назад сделал пластическую операцию. Что еще? Танцует чечетку.

— Чечетку, говоришь? Десять лет назад…

Кротов задумался, шевеля губами.

— Ха! Так не Танцор, а Чечеточник. Такой был. Операция, говоришь? Ха! Так он из питерских, из малышевских. Правильно, невысокий, субтильный. Нос у него был здоровый, как у Сирано де Бержерака. Правильно! Говаривали, что он себе нос укоротил. И вообще рожу перекроил. — Кротов выдержал паузу, наслаждаясь всеобщим вниманием. — Что ж, этого типа помню. Он не холоп, это точно.

— Что именно помнишь?

— Что именно? Так сразу и не скажешь. Это нужно погрузиться в глубь веков. Порыться в тайниках памяти. М-да. Экскурс в историю хотите?

— Давай, — согласился Турецкий, чувствуя, что Кротову хочется побаловать себя собственными «записками охотника». — Начинай, Петрович. Как говорится, повторение — мать учения. И мы не все помним, и Денису будет полезно послушать.

Кротов предложил сначала выпить. После чего неспешно закусил, неторопливо закурил. И только тогда, когда Грязнов начал от нетерпения постукивать ботинком по полу, начал рассказ: