Мутантики заспешили. Нужно было завершить то, ради чего Пупырь, Умник и Хорошист рисковали жизнью, – найти разгадку Магического Кристалла. Хотя карта и покоилась теперь где-то в недрах земли вместе с книжным киоском и изрядным куском мостовой, Отелло и Бормоглотик запомнили дорогу к краеведческому музею. Видимо, авария на станции произошла неожиданно, и люди, жившие здесь когда-то давно, поспешили покинуть Старый город, оставив тут все как было: и машины, и дома, и детские коляски, и даже домашних животных, часть которых впоследствии погибла, а часть приспособилась и мутировала.

Дверь в краеведческий музей так и осталась открытой, как в то утро, когда произошел Большой Взрыв. У кассы со спинки стула билетерши все еще свисала ветхая кофта, табличка на стене гласила: «Выставка редких камней и янтаря из Сибирской коллекции открыта с 10.00 до 18.00, кр. пон. и вт.».

– Дядя Отелло, а что такое «кр. пон. и вт.»? – спросила Бубнилка.

– «Кр. пон.» – это, очевидно, «крашеные пончики», – предположил тот. – Помнишь, мы нашли банку краски и покрасили книжку, когда тебе исполнилось три годика?

Девочка облизнулась:

– Обожаю краску. Она такая вкусненькая!

Мутантики зашли в музей и поднялись по длинной мраморной лестнице, вдоль нее по обеим сторонам стояли статуи, изображавшие странных мутантиков неизвестной породы.

Эти высеченные из мрамора мутантики были с безволосыми телами, с большими головами, как у лобастиков. Сложенные красиво и мощно, с хорошо развитыми мышцами и сильными ногами, они были гораздо выше ростом, чем карлики. Зато глаза и уши у них были такие же, как у шерстюш, только носы не такие большие и они не светились, как лампочки.

– Наверное, это наши предки… Те, которые жили здесь до Большого Взрыва, – заметила Мумуня. – А они ничего, симпатичные. Интересно, они все вымерли или нет?

– Кто ж это тебе скажет? Может, где-нибудь они еще и остались. Земля большая, и на ней полно неведомого, – сказала Трюша.

Бормоглотик и Отелло окликнули их с площадки второго этажа.

– Идите сюда! Посмотрите, какая тут замечательная выставка камней!

Мутантики вошли в большой зал, хорошо освещенный лучами предзакатного красноватого солнца, проникающими сквозь широкие музейные окна. Вдоль стен стояли стеклянные витрины, а в них лежали камни, множество самых разных камней.

Самая крайняя к окну витрина была разбита, и одна подставка для камня пустовала.

– Наверное, тут когда-то лежал Магический Кристалл, пока его не похитили, – прошептала Трюша.

Королева карликов проснулась перед закатом. Она лежала на медвежьей шкуре и, щурясь, смотрела в окно на красный диск солнца. Только что она видела во сне свою бабку, Рыжую колдунью. Та сидела на камне у реки и расчесывала гребнем роскошные длинные волосы, которые струились по ее плечам как водопад. Она была совсем молодая, намного моложе, чем ее внучка сейчас.

«Я стала русалкой, – сказала Рыжая колдунья. – Ты хочешь быть русалкой, Карла?»

«Я ненавижу воду», – ответила ей во сне внучка.

«Жаль. Тогда после смерти ты не сможешь стать русалкой. А те, кто не становится русалками, делаются кикиморами», – и Рыжая колдунья неожиданно бросила свой черепаховый гребень в воду.

«Зачем ты это сделала, бабушка? Я хотела, чтобы ты подарила мне его!» – удивилась Карла.

«Тебе ничего нельзя доверить! Зачем ты позволила украсть мой волшебный камень? – строго спросила колдунья и превратилась в змею. – Верни его! Верни его до завтрашней ночи, пока кристалл не соединился со своим парным камнем, или будет поздно!» – прошипела змея. Она обвила ногу внучки и впилась в нее ядовитыми зубами.

Королева вскрикнула и проснулась. На ноге, там, где змея укусила ее, были два крошечных пятнышка.

– Я найду Магический Кристалл, бабушка, – пообещала Карла. Она некоторое время еще лежала на шкуре, глядя в окно и сосредоточенно размышляя, а потом нетерпеливо хлопнула в ладоши.

– Черный Герцог готов? – спросила она у вошедшего Пупа.

– Все готово, повелительница. Я как раз собирался вас разбудить, – начальник телохранителей шире распахнул ставни, и Черный Герцог, сложив крылья, спикировал на каменный пол тронного зала.

Летучая мышь щурила подслеповатые глаза. На спине у нее Карла увидела свое кожаное седло, седельные сумки были набиты по ее приказанию сухим чесноком, запах которого любил Герцог и который снижал присущую ему агрессивность.

– Королева возьмет с собой кого-нибудь или отправится одна? – вкрадчиво поинтересовался Пуп.

– Одна. Если к завтрашнему вечеру от меня не будет известий, поджигай Лес, – сказала Рыжая Карла.

Пуп молча поклонился в знак того, что все исполнит. Он подставил руки под стременем, и, опершись на них, Карла села в седло и взяла поводья.

– Возьмете с собой какое-нибудь оружие? Перелет может быть небезопасен, – спросил Пуп.

– Мое оружие подо мной. Оно не даст меня в обиду, – Карла погладила Черного Герцога по голове.

Она ослабила поводья, привязанные к проколотым ушам летучей мыши, и легонько подтолкнула ее коленями. Сытый Герцог, отдохнувший после ночного перелета, взлетел и, сделав круг над реактором, направился к Старому городу.

– Глянь-ка! Наша полетела, хорошо еще не на помеле, – Обалдуй, охранявший станцию и болтавший со старшим поваром, провожал Рыжую Карлу взглядом до тех пор, пока силуэт летучей мыши с наездницей, хорошо видный на фоне диска всходившей со стороны Старого города луны, не исчез, слившись с потемневшим небом. Луне, чтобы стать полной, не хватало только с краю узенькой полосочки.

– Смотри, отрежут тебе как-нибудь язык, болтун, – покачал головой повар.

– Мне его уже отрезали, потом новый вырос, – засмеялся Обалдуй. – Ни у кого не вырастал, а меня вырос. Редкая мутация.

Повар некоторое время открывал и закрывал рот, видимо, не решаясь что-то сказать, но затем наклонился к самому уху Обалдуя и прошептал:

– Редкая мутация, говоришь? А у меня на пятке палец есть! Не веришь?

– Почему не верю – верю… – успокоил его Обалдуй, кивая в сторону громоздкого сооружения, рядом с которым они сейчас стояли. – Что ж ты хочешь, брат, это все из-за реактора!

Рыжая Карла на Черном Герцоге кружила над Старым городом, зорко вглядываясь в улицы внизу. Солнце уже совсем исчезло где-то за Странным лесом, а луна спешила занять его место. Чем темнее становилось, тем активнее вел себя Черный Герцог. Он издал резкий гортанный крик, разнесшийся далеко по пустому городу, а потом стал снижаться, пролетая над домами и деревьями.

Неожиданно в полете Герцог сделал такой резкий вираж, что Рыжая Карла едва удержалась в седле, а его мощные челюсти с острыми зубами сомкнулись на зазевавшейся двухголовой вороне. Прикончив первую птицу, Герцог сразу же погнался за второй. Ей тоже не удалось далеко уйти, и на землю полетели перья.