Сауле смотрела на замолчавшую трубку, не в силах положить ее на место и тупо слушая короткие гудки.

Противно скрипнула дверь. В приемную заглянула пожилая дама — вроде бы главный бухгалтер — и, кивнув в сторону кабинета, строго поинтересовалась:

— У себя?

Сауле помотала головой.

— А когда обещался?

— К двум. — Сауле заставила себя улыбнуться. — Только на это время назначено совещание.

— Понятно, — недовольно пробормотала дама. Смерила Сауле оценивающим взглядом и вышла, громко хлопнув дверью.

— Он планирует освободиться к трем, — жалко сообщила Сауле опустевшей приемной.

К ее изумлению, дверь приоткрылась, и из коридора сказали:

— Спасибо, детка. Я подойду к половине четвертого, предупреди Сергея Анатольевича, будь добра.

Сауле аккуратно вернула трубку на место. Посидела, глядя в окно пустыми глазами. Равнодушно посмотрела на часы: десять.

Всего десять. До назначенной «рабочей встречи» четыре часа, целая пропасть времени, она тут с ума сойдет.

Сауле дрожащими руками налила минеральной воды и залпом выпила. Стало легче, хотя бы перестала мучить сухость во рту.

«Зря я согласилась на эту аферу. — Сауле уронила голову на руки. — Думала, дурочка, отсидеться у телефонов…»

Сауле с бессильной злостью вспомнила подругу: с Танькиным напором только танки останавливать! Впрочем, сама виновата, поддалась на уговоры, знала же — это не для нее…

Или двадцать пять тысяч зарплаты соблазнили?!

Да нет, просто Татьяна, как всегда, уболтала. Темпераментно кричала что-то о новой жизни с завтрашнего утра, о перспективах, о престижной работе и о бедном Китеныше без собственной комнаты.

Сауле безрадостно усмехнулась: интересно, сама-то забежала к Лизавете утром — ночевала Татьяна у нее — или так и не собралась? Кажется, планировала разобраться с Лизаветиной матерью, чем-то девчушка Татьяну тронула, да и похожи они, действительно похожи…

Думая о своем, Сауле машинально сняла трубку и так же машинально сообщила, что Векшегонова на месте нет и раньше двух часов дня не будет. Лучше господину Шульцу — так представился абонент — перезвонить после трех, на два назначено совещание.

Лишь услышав радостно-изумленное «филен данк», Сауле сообразила, что говорила на немецком. Растерянно пожелала неизвестному абоненту «айнен шоунен таг нох» — так всегда говорила, прощаясь на день, Анна Генриховна — и опрометью выскочила из приемной. Ей нестерпимо захотелось хоть на десять минут закрыться в своей комнате, чтоб никто не мог внезапно зайти или позвонить.

Сауле выглянула из приемной: никого — и тенью скользнула вдоль стены в самый дальний конец коридора. Дважды повернула в двери ключ и заметалась по крохотному помещению подстреленной птицей.

Взгляд случайно зацепился за собственное отражение, Сауле неохотно остановилась перед зеркалом: ну как, как она в таком виде будет подавать гостям кофе или чай?! Что они подумают о Векшегонове, ведь обычно секретарша — лицо фирмы, с ней первой сталкивается любой посетитель…

— Может, сбегать домой переодеться? — пробормотала она, тоскливо рассматривая вытянутый от частых стирок свитер, мешковатую юбку и древние пластмассовые очки с перетянутой грубой ниткой дужкой. — Или лучше костюм сюда принести, надену перед самым совещанием, чтоб не слишком светиться…

«Вот они, настоящие форс-мажорные обстоятельства, не успела выйти на работу за секретаря…»

Сауле вдруг нервно хмыкнула: как она могла забыть о Татьяне? Ведь та клялась подстраховать, и сейчас самое время выполнить обещание. Внезапную встречу с заказчиками — в первый же день! — иначе как форс-мажорными обстоятельствами не назовешь.

Представив, что скажет подруга, застав ее здесь в таком виде, — как объяснить, почему не надела новый костюм? — Сауле решила все же немного улучшить свой облик, чтобы Татьяна не слишком плевалась, когда примчится.

Все-таки вчера Сауле почти согласилась с ней: мол, да, конечно, каждая работа имеет свои особенности, свои традиции в одежде и нужно соответствовать занимаемой должности хотя бы минимально.

Сауле грустно усмехнулась: легко сказать — улучшить свой облик! Выбирать-то не из чего, сейчас она способна изменить лишь прическу.

Сауле тщательно расчесала волосы щеткой, стряхивая ненавистную пудру, и задумалась: стягивать их в пучок или оставить распущенными?

Впрочем, очки она все равно ни за что не снимет, а в них можно и рискнуть — глаз не видно, лица практически тоже…

Ну ладно!

Кудри тяжелой волной упали на плечи, и Сауле раздраженно поморщилась: чересчур яркие, слишком бросаются в глаза. Неестественно светлые при ее смуглой коже, почти белые.

Зато отвлекают внимание от убогого платья! Так она Татьяне и скажет, если та раскричится.

Подруга так долго не отвечала, что Сауле забеспокоилась: мало ли что могло случиться, если Татьяна, в самом деле, побежала утром разбираться с матерью Лизаветы. Вспыльчивости у нее хоть отбавляй, тормозов никаких…

Правда, Татьяна вполне могла забыть сотовый дома, такое уже случалось.

Сауле терпеливо перезвонила на рабочий телефон и растерянно намотала на палец самый длинный локон, не зная, что и думать. Ей сказали, что Колыванова взяла два дня в счет отпуска, что-то, видимо, случилось. Она толком и не объяснила, приболела, кажется…

Сауле недоверчиво посмотрела на трубку: чтобы Татьяна заболела?!

Она позвонила подруге домой, но там тоже к телефону не подошли, что понятно — все на работе.

Сауле помрачнела: дома Татьяны нет, на работе нет.

Где же тогда? В поликлинике, больнице, морге?!

Сауле затрясло от волнения: похоже, она осталась со своими проблемами один на один. Придется брать себя в руки и играть роль образцовой секретарши до конца.

Если получится.

Сауле судорожно вздохнула: и ладно, лишь бы с Татьяной ничего страшного не случилось!

Просто на всякий случай она снова позвонила на сотовый и едва не всхлипнула от облегчения, услышав раздраженный голос подруги:

— Чего тебе вдруг приспичило обрывать телефон с утра пораньше?

— Почему «с утра пораньше»? Почти одиннадцать.

— Саулешка, мне некогда, быстро говори, чего надо? Сауле отстранила грозно рыкнувшую трубку подальше от уха и неуверенно пробормотала:

— У меня форс-мажорные обстоятельства.

— У тебя… чего? Что за бред?!

— Вовсе не бред, а ты вчера обещала…

— Что я тебе вчера обещала?!

— Подстраховать, — почти твердо произнесла Сауле. Татьяна громко засопела в трубку. Сауле моргнула: ей показалось, что совсем рядом гавкнула собака.