«За» существование богини Лады выступал академик Б.А. Рыбаков в «Язычестве древних славян», полагая, что «если исследователь имеет дело со случайным единичным упоминанием того или иного имени или неясного слова, то лучше воздержаться от далеко идущих выводов, но если перед нами находится устойчивый широко распространенный материал, уходящий в глубину на несколько столетий, то мы не имеем права уклоняться от его анализа даже в том случае, если это кажущийся нам простым песенный рефрен».

Существуют и некоторые другие лингвистические теории, объясняющие распространение этого припева, они не связаны с Ладой как славянской богиней.

Купала (Купало) — главный персонаж языческого праздника летнего солнцеворота.

Когда славяне приняли юлианский календарь, у праздника появилась дата: ночь с 23 на 24 июня. Но следует помнить, что праздник приурочен не к христианскому календарю, а к астрономическому явлению — солнцевороту. Сейчас в связи с существованием «нового» и «старого» стилей с этим происходит большая путаница.

Купала — божество, но упомнинание об этом содержится только в довольно поздних письменных источниках, например, в Густынской летописи XVII века, где с осуждением описываются празднования в честь Купалы: «Сему Ку палу. память совершаютъ в навечерие Рождества Иоанна Предтечи. съ вечера собираются простая чадъ, обоего полу, и соплетають себе венцы из ядомого зелия, или корения, и препоясавшеся былием возгнетают огнь, инде же поставляють зеленую ветвь, и емшеся за руце около обращаются окрест оного огня, поюще своя песни. потом чрезъ оный огнь прескакують. Купало, его же бога плодов земных быти мняху, и ему прелестию бесовскою омраченный благодарения и жертвы приношаху, в начале жнив, того ж купала бога, или истеннее беса, и доселе память держится по странам Российским, наипаче в навечерии, Рождества Иоанна Предтечи».

Осуждение же самих купальских обрядов, без упоминания имени божества, содержатся и в более ранних славянских рукописях: в «Синодике» болгарского царя Борила (XIII век), в обличениях игумена Псковского Елеазаровского монастыря Памфила (1505 год).

Возможно, имя Купалы связано с индоевропейским корнем, означающим «кипеть, страстно желать». Также в восточнославянских языках есть несколько названий разных растений, признаки которых соотносятся с огнем: «купальница, купавка» могли называть и лютик жгучий, и гвоздику. «Купенью», или «купеной», в Псковской, Курской, Тульской губерниях называли ландыш, ягоды которого — оранжево-красные, как огонь, — использовали в качестве румян. «Купальницей» и «купородом» в народе называли папоротник, который, как верили, цветет в ночь Ивана Купалы особым цветком — золотого цвета с огненно-красным отливом.

В день летнего солнцеворота, когда солнце «поворачивало на зиму» и постепенно начинало «угасать», отчего день становился короче, а ночь длиннее, древние славяне чтили солнце, воспринимаемое как животворный небесный огонь, наблюдая за его появлением на заре и возжигая костры.

В этот же праздник производились многие обряды, связанные с водой. Возможно, из-за этого в более поздние времена имя «Купала» стали связывать с глаголом «купаться».

Этому способствовало и то, что в христианское время языческий праздник слился с Рождеством Иоанна Предтечи (24 июня по старому стилю), аонв народных представлениях был связан с водой, ибо крестил приходящих в Иордане.

Купальские обряды сохранялись у восточных славян вплоть до начала, а в некоторых местах — до середины XX века. Главное ночное действо было разжигание костров. Купальские костры раскладывали обычно за пределами селения: на холмах вблизи полей, чаще всего — на берегу рек и других водоемов. Для разжигания костра приглашали уважаемых стариков. В некоторых местах зажигал костер парень, отличавшийся ловкостью и удалью. Огонь для купальского костра чаще всего добывали древним способом — с помощью трения двух кусков дерева («живой» огонь). Для костра жители приносили из домов отслужившие свое старые вещи: бороны, метлы, колесные ободы и подобное.

Судя по сохранившимся в некоторых местностях обрядам, в купальском костре сжигали определенный мифологический персонаж — в Гомельской области Белоруссии это соломенное чучело, называвшееся Марой. После его сжигания молодые парни и девушки начинали прыгать через огонь и петь песни. Приблизительно так же происходил обряд и в других областях.

Центром купальского костра служили дерево (сосна или ель, которым нередко обрубали сучья или макушку) или шест, вкопанный в землю. На них вешали венки, старые веники, цветы, старые лапти, прикрепляли к вершине свечки. Такое дерево могло называться «купало».

На Псковщине считали, что купальский огонь нельзя зажигать на земле. Поэтому на вершине дерева или шеста закрепляли колесо или обод от него, пук соломы, смоляную бочку, а нередко наверх поднимали ведра со «смоляками» (пнями), которые и поджигали. Горящее в высоте колесо или другие предметы, имеющие круглую форму, воспринимались в народном сознании как символ солнца. В некоторых местах известен обычай пускать горящие колеса, ободы и смоляные бочки с холмов и возвышенностей вниз. Эти ритуальные действия были направлены на то, чтобы солнце светило ярче, было теплее, отчего урожай стал бы лучше.

К купальскому костру обязательно сходились парни, девушки и пары, поженившиеся минувшей зимой. Здесь обычно устанавливали качели, устраивали общую трапезу, водили хороводы, пели песни и плясали. Непременным обрядовым действом у костра было перепрыгивание через купальский огонь. Прыгали поодиночке и парами. Согласно народным поверьям, перепрыгнувший обретал крепкое здоровье и удачу на текущий год. Верили также, что если девушка и парень перескакивали через огонь, не разомкнув рук, то вскоре они поженятся, а их брак будет счастливым. Кроме того, широко было распространено представление о том, что чем выше будут прыжки через огонь, тем выше в полях вырастут хлеб и лен.

Считалось, что купальский огонь обладает очистительными свойствами. Поэтому у русских существовал обычай бросать в купальский костер сорочку больного ребенка, чтобы вместе с ней сгорела и болезнь. В некоторых местах матери через огонь переносили маленьких детей, страдающих каким-либо недугом; кое-где через купальский костер прогоняли домашний скот, чтобы защитить его от болезней и мора.

Пепел и головешки от купальских костров разбрасывали «на все стороны». В Смоленской губернии это делали для того, чтобы защитить посевы от ведьм. Псковичи, рассеивая пепел, призывали урожай. Также существовал обычай раскладывать головешки от купальского костра на капустные грядки, что, по поверьям, защищало побеги от гусениц и обеспечивало урожай капусты. В Полесье после прыганья через костер ветки установленного рядом ритуального деревца — украшенной живыми и бумажными цветами березы — молодежь ломала и несла домой, чтобы поскорее выйти замуж.

Также чучело Мары могли не сжигать, а топить. Это делалось с исполнением особых купальских песен, с плясками. Этот обряд должен был обеспечить плодородие.

Также и сами люди купались, обмывались или умывались росой на рассвете, мылись в банях или обливались водой. Мыться могли и ночью, и на рассвете, или даже в перерыве между церковными службами — утреней и обедней. В купании принимали участие все жители селения. Человека, который отказывался купаться, подозревали в колдовстве. В некоторых местах купание после ночных гуляний устраивали только девушки: они полностью снимали с себя одежду и окунались в реку или озеро. Повсеместно считали, что купальское омовение приносит здоровье.