– Хорошо, – протянул мне тонкую руку Челентано и, мудро решив больше не мозолить мне сегодня глаза, отправился продолжать свою сложную подготовку к тому, чтобы элементарно перерубить телефонные кабели. Следом за ним отправился в магазин за домкратами и арматурными ножницами Серега.

– Ты как, сегодня у меня или в Вырице? – Не успела за Сварадзе захлопнуться входная дверь, как Конфетка уже тесно прижалась ко мне. Ее холодная ладошка рыбкой нырнула мне под футболку. – Чего-то твоя курица не звонит. – Она имела в виду, конечно, Наташу. Просто никаких других куриц на данный момент вблизи меня не наблюдалось.

– Я еще вчера отключил телефон.

– Чтобы не мешал?

Холодная ладошка скользнула чуть вниз, тонкие пальчики ловко справились с пуговицей на джинсах.

– Чтобы не мешал. Э-эй, прекрати меня раздевать.

– Он и теперь отключен?

– Что?

– Телефон.

– Угу.

– Чтобы не мешал… – пробормотала Светка и присела на корточки. – Вот видишь, милый, придется тебе… – Резким сильным движением она спустила джинсы мне до колен. – Раз не успел сбежать в свою Вырицу, считай, что попал. Придется доказывать мне, что ты настоящий самец. Погоди, – резво вскочила Конфетка. – Сейчас разложу диван.

А я так и остался потерянно стоять посреди тесной комнатенки. Со спущенными до колен штанами. С сумбуром мыслей в голове.

Из которых отчетливо выделялась одна:

«Допрыгался, грешник? Добился того, что под твоим чутким руководством сорвалась с цепи несчастная девка после пяти с лишним лет воздержания. Как алкоголик, развязав после длительного перерыва, обязательно уходит в глубочайший запой. Вот теперь и ублажай ненасытную. Впрочем, не к этому ли ты когда-то так настойчиво стремился?!»

* * *

Следующие выходные я провел в Вырице в компании Натальи и ее отца. Всю субботу, как и три недели назад, мы опять провозились с соседской баней. А в воскресенье по испытанному еще в начале осени распорядку снова хотели сунуться в лес, но в отличие от первых чисел сентября там оказалось совсем беспонтово, и, за пятнадцать минут успев промокнуть до нитки, мы поспешили домой. Беззаботно пить возле печки деревенскую бражку и дожидаться сослуживца Дениса, который обещал заехать за ним и Натальей, чтобы помочь переправить в Питер громоздкие «Ибанез», процессор и комбик.

– Кстати, о птичках, – так, между прочим, сообщила мне важную новость Наталья в последний момент перед тем, как усесться в старую «Волгу», появившуюся на даче уже в темноте, когда мы совершенно отчаялись ее дождаться. – Я в четверг уплатила за дом еще и за октябрь. Так что, никаких проблем. Живи дальше. Пользуйся. Доходи здесь со скуки.

– Спасибо, – только и нашелся, что произнести в ответ я. И, конечно же, промолчал о том, что собирался, как только «Волга» отъедет от дома, отправиться в Питер следом за ней. К Свете. В однокомнатную квартирку в Ульянке, куда был намерен перебраться уже насовсем.

«Но то, что эта изба будет в моем распоряжении еще месяц, – тут же прикинул я, – тоже неплохо. Никогда не мешает иметь под жопой запасной вариант, особенно если имеешь дело с такой непредсказуемой фурией, как Конфетка».

– Арбалет я тебе пока оставляю, чтобы не боялся, – чмокнула меня в щеку Наталья и юркнула на заднее сидение машины. – Приеду на выходные, постреляем за домом. До свиданья, любимый. Я буду скучать.

– Я тоже, – как и положено по протоколу, соврал я, точно зная, что в компании развеселой Конфетки мне скучать не придется. И, как дальше положено по тому же самому протоколу, попросил: – Как приедете, позвони.

А ни успели еще скрыться из виду задние габариты «Волги», как я уже набрал Светкин номер и договорился, чтобы она встретила меня с электрички…

– Знаешь, как я бесилась все выходные! – точила меня весь следующий день Конфетка. – Ты, тормоз, даже представить не можешь, что я испытала за эти две ночи, когда вы с этой бухгалтершей…

– Она не бухгалтерша.

– Один черт, из финансистов. Так вот, когда вы с этой банкиршей оттягивались на даче, я ворочалась в одиночестве в холодной постели и воображала, чем вы сейчас занимаетесь. Бли-и-ин! И как же мне было не в кайф! Денис, ты больше не поедешь в эту проклятую Вырицу?

В ответ я трусливо молчал. И это было единственным, что я сейчас мог ответить Конфетке.

Ближе к вечеру, слава Всевышнему, она угомонилась и выбросила Наталью из головы, переключившись на другие темы. А потом и вовсе убралась на кухню – я запретил ей курить в комнате – и надолго уткнулась в какую-то яркую книжку. И мне, как ни странно, стало немного тоскливо.

Так, спокойно, и, более того, несколько скучно, прошел вторник… Сварадзе, закупив все, что было необходимо нам в предстоящей акции, дисциплинированно сидел дома и ждал команды на старт.

Потом минула среда… Глеб все еще продолжал подготовку к диверсии на телефонной линии. Копался, как кур в навозной куче, своей показной неторопливостью трепал мне нервы, но хотя бы не пропадал и отзванивался каждый вечер, отчитываясь в том, как у него продвигается дело. А оно, по его словам, наконец, сдвинулось с мертвой точки, и никаких форс-мажоров впереди вроде бы не предвиделось. Все шло к тому, что к понедельнику Глеб наконец созреет, и нам можно будет отправляться на дело. Полоса одуряющего безделья закончится…

Но для меня и Конфетки она закончилась раньше.

Наступил четверг, 4-е октября…

…И монотонная – почти семейная – черно-белая жизнь, которая вгоняла меня в сон всю эту неделю и, признаться, уже порядком поднадоела, вдруг приобрела яркий контрастный окрас.

Вечером Света, прособиравшись весь день, наконец соизволила выползти в магазин за продуктами. И пропала, вернувшись домой только через два часа сама не своя, можно даже сказать: ошалевшая. Передала мне пакет, из которого задранным кверху шлагбаумом торчал длинный французский батон, и застыла посреди тесного коридора, не торопясь снимать с себя куртку и взирая на меня растерянно.

– Рассказывай, – сразу же предложил я, не сомневаясь в том, что Конфетке есть, что мне рассказать.

– На улице холодно, – в ответ пробормотала она.

– И потому-то ты сейчас выглядишь, как чукотский оленевод, впервые попавший в секс-шоп?

– Там и правда дубак. – Конфетка наконец вышла из оцепенения и, опершись спиной о стену, принялась стягивать сапоги. – Денис, скажи, а того прокурора, что тебя подставил в 96-м, ты решил оставить в покое? Остыл? Забыл про этого Муху?

– Пока этот пес жив, я про него никогда не забуду, – покачал я головой. И мне сразу же стало ясно, что привело Светку в столь возбужденное состояние. – Докладывай, где его встретила?

– В универсаме. – Так и не сняв куртки, Конфетка босиком прошлепала на кухню, швырнула на стол пачку «Мальборо» и зажигалку. – Он стоял рядом со мной так, как сейчас стоишь ты.