– чтобы было больше шансов перехватить его тыкой, если дурной зверек побежит в сторону. Но дурные зверьки вокруг деревни, видимо, перевелись, так что оба следующих хуеса сразу прыгнули в нору, и ничего не получилось. И, как заметил Отуз, не получалось уже дней пять. А еще братья изрядно шумели. Так что я отделился от них и стал скрадывать своего хуеса. Личного.

Хуес – в целом внимательное и осторожное животное. Но тупое. Когда я, в десяти шагах от зоркого хомяка, воткнул в землю палочку с надетым на нее шариком гриба снуи, этот хомяк больше не сводил с гриба настороженного взора – вдруг это опасный хищный гриб? И собственно меня, обошедшего норку по широкой дуге и заходящего с другой стороны, зверь уже не замечал. Удар тыкой в упор… визжащий хуес удирает в нору, палка отлетает в сторону. А какой был чудесный план… Чинк на моем месте точно добыл бы хуеса. Ну, хоть тыку не сломал.

Рыцари, новый план! Оторвать от охоты братьев было легко – у них тоже ничего не получалось, а еще они уже смекнули, что я сегодня в ударе. Так что теперь я отвлекаю хуеса, Чинк подкрадывается к нему сзади, а Отуз стоит на подхвате. Пять минут маневров, писк грызуна, немного кровожадных криков – мы с добычей.

Так в тактике охоты на хуесов произошла революция – до темноты мы добыли аж восемь разнокалиберных грызунов, двоих подарили Руни и, сами себе не веря, отправились по домам. Отуз заметил, что столько мяса может получиться, если забить козу. Коза посмотрела на него так, что он потом весь вечер молчал. А мама посадила Окси свежевать тушки и стала устраивать коптильню.

Стемнело быстро и начерно – никаких сумерек. Очаг для еды у нас снаружи, во дворе – вот там мы и ужинали. Много мяса – вкусно! Кстати, вумбрик оказался даже вкуснее хуесов. Все разомлели, но я решил что-нибудь узнать такого… системного.

– Ма? А как отец стал бойцом? Расскажешь?

Мама откликнулась охотно и рассказывала долго – похоже, эта история была уже местной легендой, которую не грех и выучить наизусть. В общем, года два с половиной назад несколько молодых парней, и наш будущий отец среди них, решили испытать молодецкое счастье – и ушли по дороге в Крыж, за два дня ходу к солнцу. Там на большом холме стоит большой поселок – почти город, и тамошний глава – сотник Угер, тан всей нашей местности, держит воинский отряд и время от времени ходит воевать с соседями. Нашим гоблинам повезло – Угер как раз собирался в поход, поэтому без разговоров принял деревенских парней в свое войско, дал им какое-никакое оружие и даже чему-то успел научить. Через пять дней его полусотня ушла в набег, через семнадцать дней – вернулась с добычей, разграбив несколько деревушек соседей и подравшись с соседской же армией. Из тех семи наших парней вернулись двое… зато Угер дал каждому убить врага системным оружием, получить опыт и стать бойцом, наградил двумя урхами и обещал призывать, когда будет новый поход. Урх – это деньги, причем довольно большие – особенно потому, что в деревне им взяться неоткуда, а вот платить ежегодный клановый налог с деревни надо именно в урхах.

Так что домой отец и еще один удачливый гоблин вернулись героями. Ну, то есть бойцами. Конечно, деньги у них сразу отобрал шаман Анкус – как раз, чтобы платить клановый налог, но взамен им всей деревней построили по новому дому, надавали всякой утвари в хозяйство и разрешили взять в жены любую местную девушку – тем более, что почти любая была не против. Так наша семья и получилась. Теперь наш отец считается в деревне уважаемым человеком – как боец самого Угера, и еще четырежды ходил с ним на войну. Каждый раз с ним уходили и другие несемейные парни, и каждый раз многие гибли – но теперь в деревне целых пять бойцов, и они могут говорить с шаманом на особом языке.

– Ма, а кто такой наш шаман? Он великий воин?

Шаман Анкус был нашей деревне всем сразу – главой, шаманом, целителем и основателем. Деревня, кстати, называлась Анке – это он ее так назвал восемь лет назад, когда впервые пришел сюда. Анкус – именованныйгерой, совсем как тан Угер. Говорят, что он может обратиться прямо к Великому Богу на своем алтаре. Но, кажется, никогда этого не делает, потому что Бог не любит, когда его отвлекают по пустякам. А для Бога в нашей деревне все, что есть – пустяки. Вот сотник Угер…

Кажется, на этом месте я все-таки заснул.

***

Вечереет. На самом деле, прошло уже дней пятнадцать. Сегодня Отуз пасет козу, а мы с Чинком, с переменным успехом преследуя хуесов по кустам, выбрались на Голый Холм. Холм выше утопающей в кустах деревни, с него видна дорога к солнцу (к югу то есть) и виден второй, Алтарный Холм – по другую сторону деревни. Туда просто так ходить не стоит – там алтарь шамана Анкуса. Дело сделано – у нас в мешках на спине по шесть битых хуесов, и вообще мяса заготовлено столько, что впору им торговать – но в этом вопросе мы должны дождаться отца. Еще мы научились кое-как стрелять из наших луков и даже пару раз сбили с деревьев вумбриков – что тоже еда. А еще мы почти постоянно бегаем, лазаем или хотя бы крадемся, и это не зря – у меня все-таки прибавилось по очку в силе (2/5), ловкости (2/5), выносливости (2/5) и даже живучести (3/5), а сегодня – еще и в чуйке (3/5). Чуйка – это, кажется, смесь восприятия и интуиции, но справок мне теперь не пишут. И пришли мы сюда не просто так – мы учимся драться на тыках.

Это очень досадно – я знаю много приемов фехтования, но ничего не могу. Слишком мало силы и ловкости. Чинк вон ничего не знает, но он до сих пор гораздо здоровее меня, его тыка больше и тяжелее, и он с легкостью лупцует меня со всех сторон. Это не со зла, но драться вполсилы Чинк тоже не умеет. Правда, мы держим тыки с обратной стороны – чтобы никого не проткнуть. Иногда, уходя от очередного тычка, удается вовремя упасть и укатиться в траву – но когда Чинк в азарте, это спасает ненадолго.