— Отпусти девочку, ты делаешь ей больно.

— А тебе какое дело? — взвизгнула Джейн, заглушая крики дочери. — Ты же уходишь.

— Нет, не ухожу. Мне просто нужно, время, чтобы все обдумать.

— Надеешься, что твой заумный менеджер что-нибудь под скажет тебе, да? — спросила она и крепко стиснула вырывавшуюся Эмму. — Ты передо мной в долгу, Брайан.

— Отпусти ребенка, — приказал он, сжимая кулаки.

— Я убью ее, — спокойно произнесла Джейн. Наконец-то она нашла выход. — Перережу горло ей, а затем себе. Сможешь ли ты после этого жить, Брайан?

— Она блефует, — пробормотал Джонно, но ладони у него взмокли.

— Мне терять нечего. Жить вот так, не имея возможности куда-нибудь выйти и повеселиться? Подумай, Брай, подумай о том, что напишут газеты. Я все расскажу им перед тем, как убью нас обеих.

— Мисс Палмер, — успокаивающим жестом поднял руку Пит, — даю вам слово, что мы придем к соглашению, которое устроит всех.

— Пусть Джонно уведет Эмму на кухню, а мы поговорим. — Брайан осторожно шагнул к ней. — Мы найдем взаимовыгодное решение.

— Я хочу, чтобы ты вернулся.

— Я никуда не ухожу, — произнес он, заметив, что Джейн расслабилась, и слегка кивнул басисту. — Мы обо всем поговорим. Почему бы нам не сесть?

Джонно неохотно взял девочку из рук матери, чуть поморщившись при виде грязи, которую она собрала под раковиной, и понес на кухню. Усадив плачущую девочку на колено, Джонно потрепал ее по голове.

— Ну же, крошка, не надо. Джонно не допустит, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. — Он состроил рожицу, пытаясь угадать, как бы в такой ситуации поступила его мать. — Хочешь печенье?

Эмма кивнула. Несмотря на слезы и грязь, Джонно решил, что малышка очаровательна. И несомненно Макавой — Макавой с головы до ног.

— Откуда его можно стащить?

Улыбнувшись, девочка показала на высокий буфет, а через полчаса они уже доканчивали вазочку с печеньем, запивая его сладким чаем, который приготовил Джонно. Глядя в открытую дверь на смеющуюся дочь, Брайан подумал, что в трудную минуту на Джонно всегда можно положиться.

— Эмма, хочешь прокатиться в машине? — спросил он, входя на кухню, и погладил малышку по головке.

— Вместе с Джонно?

— Да, вместе с Джонно.

— Я — гвоздь сезона, — изрек тот и отправил в рот последнее печенье.

— Эмма, мне хочется, чтобы ты осталась со мной, у меня дома.

— Брай…

— Это очень красивый дом, у тебя будет своя комната.

— Так надо?

— Ведь я — твой папа, Эмма, и хочу, чтобы ты жила со мной. Попробуй, а если тебе не понравится, мы придумаем что-нибудь еще.

Выпятив нижнюю губу, девочка какое-то время изучала его. Она привыкла к этому лицу, хотя оно чем-то отличалось от фотографий. Эмма не знала чем, да и не хотела знать. От его голоса становилось хорошо и спокойно.

— А мама едет?

— Нет.

— А Чарли? — прошептала она, прижимая к груди обтрепанную черную собачку.

— Конечно.

Брайан взял дочь на руки.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, сынок, — покачал головой Джонно.

— Я тоже надеюсь.

Впервые Эмма увидела большой каменный особняк с переднего сиденья «Ягуара». Ей было жалко, что Джонно с забавной бородкой вышел из машины, но дядя с фотографий разрешил ей понажимать кнопки на приборной доске. Он больше не улыбался, хотя и не бранился. От него хорошо пахло. В машине тоже хорошо пахло. Ткнув Чарли носом в сиденье, Эмма тихо разговаривала сама с собой.

Серый каменный особняк с ромбовидными окнами и башенками показался ей огромным. Вокруг была зеленая лужайка, благоухали цветы. Эмма запрыгала от восторга:

— Замок!

— Похоже, — наконец улыбнулся мужчина. — В детстве мне тоже хотелось жить в таком доме. Мой папа, твой дедушка, работал здесь садовником.

«Когда не напивался до бесчувствия», — добавил про себя Брайан.

— Он здесь?

— Нет, в Ирландии.

В небольшом доме, купленном ему на деньги, взятые в долг у Пита. Остановив машину, Брайан вдруг подумал, что надо сделать несколько звонков, прежде чем история попадет в газеты.

— Ты как-нибудь встретишься с ним, со своими тетями, дядями и кузенами.

Он взял девочку на руки, удивленный и озадаченный тем, что она доверчиво прильнула к нему. Войдя в дом, он услышал голос Бев:

— Думаю, просто голубые. Я не смогу жить в комнатах, где на стенах растут цветы. И с этими жуткими шторами тоже нужно расстаться. Я хочу белый цвет, белый и голубой.

Она сидела на полу в гостиной среди разбросанных проспектов и образцов. Часть обоев уже сорвали, виднелась новая штукатурка. Бев предпочитала браться за дело со всех сторон.

Она казалась такой маленькой и нежной среди царящего беспорядка. Черные волосы коротко подстрижены, в ушах блестят золотые кольца. А глаза у нее экзотически?: миндалевидные, цвета морской волны с золотистыми искорками. Кожа еще сохранила бронзовый оттенок, приобретенный на Багамах, где они провели уик-энд.

Увидев Бев, сидящую на полу в обтягивающих простеньких брюках и аккуратной блузке, никто бы не заподозрил, что она на третьем месяце беременности.

— Бев, — окликнул он.

— Брайан, я не слышала, как ты вошел. О!..

Взглянув на ребенка, она побледнела, но тут же взяла себя в руки и сделала знак декораторам:

— Мы с Брайаном хотим еще раз обсудить, что выбрать. Я позвоню вам в конце недели.

Она быстро выпроводила их, глубоко вздохнула и погладила свой живот.

— Это Эмма, — сказал Брайан.

— Привет, Эмма, — через силу улыбнулась Бев.

— Привет.

Внезапно смутившись, девочка уткнулась лицом в шею Брайана.

— Не хочешь посмотреть телик? — Брайан похлопал ее по попке, но Эмма только пожала плечами, и он добавил, пытаясь сохранить веселость: — В той комнате есть отличный большой телик. Вы с Чарли можете сесть на диван.

— Я хочу пи-пи, — прошептала Эмма.

— О, ну…

Бев сдула челку с глаз. Если бы ей так не хотелось плакать, она бы засмеялась.

— Я провожу ее.

Но Эмма еще крепче вцепилась в Брайана.

— Кажется, выбрали меня.

Проводив девочку до туалета, он беспомощно улыбнулся Бев и закрыл дверь.

— Ты… а…

Он умолк, поскольку малышка уже села на унитаз.