Электричество так и не появилось, и Макс с Вероникой, допив вино, тупо улеглись спать — умаялись.

А проснулись, когда часы на стенке показывали почти полшестого вечера. Точнее, первой проснулась Ника.

Бросив взгляд на часы, озабоченно вскочила на ноги — одеваться. Толкнула безмятежно спящего Макса:

— Хватит дрыхнуть! Уже ехать надо.

Ну, надо так надо. Максим пожал плечами — придется отвезти, никуда не денешься. Заодно и самому кое-какие дела порешать, заночевать можно у кого-нибудь из приятелей… позвонить… В Питере-то наверняка связь не вырубило.

— Нет, ну и грозища же вчера была!

— Ты собрался уже?

— Да собрался, собрался.

Стоя у зеркала, Вероника деловито подкрашивала ресницы.

Интересно, а куда это она собралась? В смысле к кому? Говорит, что к подружкам… Знаем мы этих подружек! А впрочем, создавать семью оба не собирались, по крайней мере — в обозримом будущем. И все равно, если там с кем-то у этой взбалмошной девчонки какие-то шуры-муры, Максу было бы неприятно. Не смертельно, конечно, мало ли таких Вероник? Но — неприятно. Олеся, к примеру, таких штук никогда себе не позволяла… и, может быть, даже любила его, дурака… Скорее всего любила. А тут… тут о любви и речи нет — и обоих это вполне устраивает. Как говорится, за что боролся, на то и напоролся.

* * *

Минут через двадцать они сели в машину и поехали к загородному шоссе — на Питер. Проехали АЗС, пригородную деревеньку — бывший колхоз — с разрушенной в советские годы, а ныне стоявшей в лесах церковью. Вероника спала, периодически просыпаясь и поглядывая в окно на стоявшие вдоль обочины грузовики, легковушки, автобусы. Их что-то очень уж много скопилось.

— Интересно. — В очередной раз проснувшись, девушка покачала головой. — Что тут у них такое? Забастовка что ли? Так Пикалево совсем в другой стороне.

— Не знаю. — Максим осторожно объехал вставший почти на середине шоссе лесовоз и, выругавшись в адрес его водителя, — нашел, где встать, чучело! — покатил вслед за желтым школьным автобусом, на заднем стекле которого была присобачена надпись «Сам такой!».

Несмотря на предостережение, водитель автобуса вел себя на шоссе довольно корректно, даже предупредительно — все время мигал правым поворотником, показывая, что лучше не обгонять: встречная полоса занята.

— Да откуда ж их столько взялось?! — недоумевал Макс. — Вроде, бы наоборот, в Питер сейчас все должны ехать, а не оттуда.

— Может, и вправду забастовка? — снова предположила Ника. — А мы и не знаем. Интернет с телевизором не работают.

Максим покрутил ручку настройки магнитолы и невесело усмехнулся:

— Как видно, и радио тоже. Глухо везде, как в танке. Неужто из-за вчерашней грозы?

— Так ведь еще и это… коллайдер испытывают. Макс, я вообще не понимаю, для чего эта штука нужна?

— Частицы там разгоняют. А для чего, никто, похоже, не знает. Так просто — бабки осваивают да пилят.

— А-а-а… понятно.

Уж насчет бабок Вероника здорово соображала.

— Ты смотри, что творит, гад!

Какой-то нахал на вишневой «пятерке», обогнав Максов «логан», грубо подрезал и вновь пошел на обгон, едва не устроив аварию.

— Вот нахалюга! — крутанув руль, выругался молодой человек. — И как так только ездить можно?

— Этим — можно, наверное. — Вероника уже окончательно проснулась и с шумом открыла банку джин-тоника. — Номера-то у него синие, ментовские.

— Да ну? — Максим удивленно качнул головой. — А я и не заметил.

— Просто вы, мужчины, вообще не очень внимательны.

— Ну-ну… обобщать-то не будем… Что за черт?! Видишь — церковь ремонтируют?

— Ну, — Ника усмехнулась. — И что? И должны ремонтировать — это ж Калинкино, как раз выезд на питерскую дорогу. Что, забыл уже, как ехать?

— Да не забыл. — Максим чертыхнулся. — Только вот у меня такое впечатление, что эту деревню я уже проезжал… причем с другой стороны… С которой надо.

Вероника прищурила глаза, присмотрелась:

— Ну — да!!! Ну ты, Макс, даешь — мы ж не туда едем! Кто из нас спит, а? Давай разворачивайся…

Ввух!!! Мимо промчался вишневый «жигуль» с синими милицейскими номерами… притормозил, развернулся с визгом… снова обогнал.

Максим уже не знал, что и думать: ведь правильно ехал! Неужели и впрямь задремал, не заметил? Так тогда бы давно уже приходил в себя где-нибудь в кювете… если не хуже.

— Слушай… — Вероника опустила стекло и высунула голову наружу. — Снова Калинкино! И долго мы так по кругу кататься будем?

— Да ты ж видишь?! — взорвался Макс. — Что-то никак не выбраться… И, похоже, не одному мне!

— Так остановись да спроси — может, тут объездную дорогу сделали?

— Какая, к чертям собачьим, объездная?

Впрочем, в словах Ники явно присутствовал смысл. Максим так и поступил, как советовала девушка — остановился, заглушил двигатель подошел к толпившимся у грузовиков мужикам:

— Здорово!

Мужики — судя по всему, это все были водители — обернулись:

— Привет, коль не шутишь.

— Слушайте, что-то никак не могу на питерскую дорогу выехать… заблудился что ли?

— Ага, заблудился, — усмехнулся один из шоферов — коренастый мужик в кепочке. — Мы тут с ночи не можем выехать. Куда-то дорога делась… Едешь, едешь — а все на Калинкино выворачивает! Чудеса!

— Не чудеса, дядя Митя, — черти это все крутят! — Молодой водитель с неожиданной яростью наподдал по валявшемуся на обочине ящику.

— А может… другие какие пути есть? — с надеждой спросил Макс.

— Ага, умный… — Тот, что в кепке, прищурился и сплюнул. — Думаешь, ты один такой? И по другой дорожке пытались — там на завод «Пластмасс» выворачивает. Вот только до него доедешь — и дальше никак.

— Да что там завод! — спрыгнул наземь водитель только что остановившегося автобуса — того самого желтого школьного КАвЗа с надписью «Сам такой!». — Ни к милиции не проехать, ни к мэрии, ни к больнице!

— Да что ты говоришь?! — Округлив глаза, шофера посмотрели на своего коллегу, словно на пришельца из ада.

— А то и говорю, — невесело ухмыльнулся тот. — Такое впечатление — полгорода куда то исчезло! Вся Барвинка!

Вся Барвинка…

Городок располагался по обоим берегам реки, та его часть, что слева, считалась старой — с церковью, с деревянными домишками, яблоневыми и вишневыми садами, небольшим микрорайончиком девятиэтажек — там, кстати, и снимал жилье Максим — и старой школой. Эта половина исстари именовалась Купеческой, или просто «на Купцах», в отличие от раскинувшегося на правом берегу нового города — с мэрией, ОВД, поликлиникой и всем прочим. Раньше, лет сто — двести назад, там вообще ничего не было, кроме барской усадьбы, оттого, наверное, и прозвали — Барвинка.