- Ну и ну, Эбби, ты же не станешь представлять его в суде. И потом, разве миссис Иззи не клиентка твоего шефа?

- Да, но…

Лара, широко улыбаясь, оборвала ее:

- Ну вот и все, проблема решена. А теперь давай поговорим о деле. У тебя есть приличное нижнее белье? И что ты наденешь, когда все же сжалишься над беднягой и согласишься на свидание?

Эбби целую неделю не звонила Дункану, пытаясь понять, действительно ли хочет с ним встречаться. Если бы в течение этой недели она поняла, что мужчина лишь играет с ней, и не подумала бы унижаться. Звонок она наметила на утро следующей субботы. Накануне, в пятницу, к ней в гости пришла Лара, и они устроили вечер кино - точнее, битву Крисов. Этой игрой они развлекались уже долгое время - и сегодня на ринге были актеры Крис Пайн и Крис Хемсворт.

На кухне, пока девушки готовили попкорн, Лара спросила:

- Отец тебя в последнее время терроризировал? Пошарив в холодильнике, она достала бутылку лимонада и, открыв ее, сделала глоток, а потом подпрыгнула и уселась на кухонную стойку, свесив ноги.

Эбби состроила гримаску.

- Нет, слава богу. Что-то подозрительно тихо. Слишком тихо. Это меня нервирует.

- Мама хотела, чтобы я тебе передала: ты приглашена к нам на День благодарения.

- До него еще долго, - ответила Эбби, чувствуя ком в горле.

- Не так уж и долго. Мама тебя обожает - как и вся наша семья. И это не твоя вина, что отец пошел по кривой дорожке.

Эбби, ссыпав попкорн в две чашки, вздохнула.

- А мне кажется, что моя. Может, мне следовало найти ему врачей - я ведь не знаю, есть ли у него какие-нибудь проблемы с психикой или он просто полный придурок.

- Не следовало мне поднимать эту тему, - с сожалением произнесла Лара. - Но я не хочу, чтобы в этом году ты провела праздники так же, как и в прошлом. Это было ужасно, Эббс. Ты мне как сестра - и заслуживаешь гораздо большего. - Спрыгнув, она взяла чашку. - Хватит мрачных разговоров. Пошли поедим - и не забудь чизкейк, что я принесла.

- А чизкейк и попкорн сочетаются?

- Конечно, чизкейк можно есть с чем угодно, - беззаботно отозвалась Лара.

Спустя полтора часа, когда на экране появились титры первого фильма, Эбби зевнула.

- Прости, - сонно сказала она. - Я не очень-то вчера выспалась.

- Мечтала о красавце шотландце?

- Не совсем. Он мне не звонил, кстати.

- Если я правильно помню, ты его попросила дать тебе время подумать.

- Да.

- И в чем проблема?

- Не знаю, хочу ли я идти с ним на свидание.

- Лгунишка.

- Да как ты смеешь! - воскликнула задетая за живое Эбби.

- Конечно, хочешь, но боишься.

- О! - Поразмыслив, Эбби пришла к выводу, что подруга права. - Лара, у меня почти семь килограммов лишнего веса.

- Не все парни любят худышек. Ему понравилось то, что он увидел, и потом, ты красива, хоть и не веришь этому.

Легко Ларе говорить подобные вещи, с грустью подумала Эбби, она ведь воплощение женской красоты. Если бы не чудесный характер, ее можно было бы возненавидеть только за неотразимость.

- Ну, это спорный вопрос, потому что он мне так и не позвонил, и, если честно, я не уверена в том, что смогу позвонить сама.

- Давай будем объективны, крошка. Как часто в наш город забредают интересные мужчины?

- Почти никогда.

- А когда это происходит, как часто они оказываются молодыми, привлекательными и неженатыми?

- Почти никогда.

- А когда вот такой молодой, привлекательный и неженатый все же появляется, как часто он оказывается приличным парнем, любящим бабушку и готовым пожертвовать собственным счастьем ради нее?

- Да ты говоришь о нем так, точно он нечто среднее между Робин Гудом и Джеймсом Бондом. Я вот уверена, что Дункана Стюарта интересуют отношения в горизонтальной плоскости.

- Они интересуют всех мужчин, да и тебе бы не помешали.

- Лара!

- Тридцать - это уже угрожающая цифра. Потом будет тридцать пять и сорок. Всех хороших мужиков разберут. Эбби, у тебя на крючке живая рыбка, так не теряй ее!

- Это самая нелепая речь из всех, что мне доводилось слышать.

- Ты же знаешь, что я права.

- А ты тогда почему не закидываешь удочку?

- Так рядом со мной нет очаровательного шотландца!

- Не знаю. Он слишком бесцеремонный - а еще богатый и вспыльчивый. Возможно, ни дня в своей жизни не работал по-настоящему.

- Напиши ему прямо сейчас и скажи «да».

- Ты меня третируешь!

- Нет, я тебя поощряю - это совсем другое.

Эбби взяла телефон, чувствуя, как желудок сжался в комок.

- Не знаю, что ему сказать.

- Просто позвони, Эбби.

Внезапно телефон звякнул - и девушка, вздрогнув, едва его не выронила. Слова на экране не оставляли сомнения относительно того, кто был их автором: «Я дал тебе достаточно времени на раздумья, крошка? Поужинаем во вторник? Заберу тебя в шесть?»

- Это он, Лара. - Эбби протянула подруге телефон. - Он, оказывается, был серьезен.

Лара, прочитав сообщение, просияла.

- Конечно, серьезен. У парня отличный вкус. Напиши ему быстрее.

Дрожащими руками Эбби набрала ответ: «Два условия. Это не свидание. И ты отвезешь меня к своей бабушке, чтобы я могла рассказать про покупателя».

Нажав на кнопку «Отправить», Эбби вздохнула.

- Я не буду есть десерт. Как считаешь, ко вторнику смогу сбросить четыре килограмма?

Лара протянула ей вилку.

- Ешь чертов чизкейк. Ты и так прекрасна - если Дункан Стюарт считает иначе, он идиот.

Каждый день Дункана теперь начинался одинаково - поскольку бабушка на склоне лет предпочитала поспать по утрам, он ехал в офис и открывал его до прибытия сотрудников. Ему нравилось обходить территорию без посторонних взглядов. Работа была незнакомой, как и все вокруг, и единственным, что успокаивало, было постоянство режима. Сотрудники вели себя дружелюбно и открыто, но по ним можно было угадать, что держит всех в напряжении: вопрос, последуют ли за приходом нового начальника увольнения. Это совершенно не входило в планы Дункана: компания процветала, и от него зависело сохранение ее успеха. «Недвижимость Стюарт» занималась двумя выгодными направлениями: постройкой домиков для туристов в горах и сдачей их в аренду. Изобел и Джеффри Стюарт заняли эту нишу рынка много десятилетий назад и остались в ней единственной компанией. Свою репутацию они строили постепенно. Главный офис всегда был в Кэндлвике, а ветви открывались в Эшвилле и нескольких других местах, находящихся в ста пятидесяти километрах отсюда.