– Он у нас храбрец, – сказал Роб с восхищением.

– Должно быть, – согласилась Шина. – Думаю, я увидела достаточно. Не знаю, есть в этом доме привидения или нет, но вот что здесь атмосфера не лучшая, это точно. Как вы думаете? – Она хихикнула немного нервно. – Впрочем, и я чувствовала бы себя не лучшим образом, если бы знала, что утром по мне проедется бульдозер. Пойдемте же.

Роб взял ее за руку, и они быстро стали спускаться. Парадная дверь захлопнулась за ними.

– В последний раз эту дверь открыли ключом. Последняя ночь этого дома. Завтра мы отснимем то, как его будут сносить, и закончим программу, когда на этом месте останется лишь облако пыли.

– И чем вы займетесь потом?

– Информацией о предвыборных дебатах. Для сбора материала понадобится месяц.

Оказывается, Роб уедет через четыре недели, и это совсем не так много, впоследствии он будет приезжать из Уэльса, и они смогут видеться, но, разумеется, останься он в Лондоне, было бы лучше.

– О! – вздохнула девушка. Голос ее упал.

– Уже шесть месяцев я здесь, – продолжал он угрюмо. – Почему мы встретились только вчера?

– Как досадно! И все же, – оживилась Шина, – не упади Чез с лестницы, мы не познакомились бы вообще.

Глаза их встретились, и Роб обнял ее:

– Ты словно околдовала меня. Думаю, любое преступление сошло бы тебе с рук.

– Не говори так. – Шина снова оглянулась на дом. – Четыре недели – не так уж много, – сказала она и вдруг поняла, насколько это мало, и как тоскливо ей будет, когда он уедет.

Любовь это или нет, она не знала. Но когда он был рядом, ее колени слабели, а в висках пульсировала кровь.

– Завтра я свободна. Заканчиваю около шести. Ты мог бы позвонить мне на работу.

– Так я и сделаю, – пообещал Роб. Всю дорогу их спутниками были лишь яркие звезды и медленно плывущие редкие облака. Машина остановилась, и Роб поцеловал девушку.

– Знаешь, я бы поместил плакат в том месте, где увидел тебя: «Здесь была Шина Дуглас». Жаль, мне никто этого не позволит. Я позвоню завтра, и учти – если у тебя уже назначено свидание с кем-то еще, скажи ему, что ничего не получится.

Назавтра у Шины предвиделось не свидание, а мытье головы и чистка перышек. Свидание было назначено на вторник, и его она мысленно давно отменила.

Была ли это любовь или нет, но она хотела видеть Роба, хотела узнать о нем как можно больше за отпущенный ей месяц. Этого времени наверняка будет достаточно, чтобы разобраться в своих чувствах.

– Ну и куда вы вчера подевались? – осведомилась Барби, стоило Шине только переступить порог офиса. – Исчезли, и ни ответа ни привета.

– Мы поехали на экскурсию в дом с привидениями, – ответила Шина, и Барби, издав негромкий стон, присела на ее стол. Лицо ее чем-то напоминало «Мадонну» Беллини, но улыбка была озорная, с хитрецой.

– Где ты его нашла? – поинтересовалась Барби. – Будь он твоим старым другом, ты давно рассказала бы о нем.

– На набережной вчера утром, – ответила Шина. – Я продавала картины Чеза Броклсбери, и он купил одну из них.

– Как интересно, – сказала Барби. – Что ж, он очень мил.

– Да, не без этого, – согласилась Шина.

– У вас все серьезно?

– Думаю, из этого может что-то получиться.

На столе лежала утренняя корреспонденция, и Шина, погруженная в свои мысли, машинально взяла в руки первый конверт.

– Везет тебе!

Барби была права. Иногда эта удачливость пугала ее. Никогда в жизни ее не преследовали неудачи, и все задуманное осуществлялось. При мысли об этом она тихонько постучала по дереву, чтобы не сглазить, и тут же про себя посмеялась над своим суеверием.

– Кстати, – спросила Барби, – вы видели привидение?

– Нет, – Шина покачала головой, – но время было потрачено не зря.

– Я никогда не была в доме с привидениями. Где он находится?

– Ты опоздала! Сегодня его сносят.

– Вот, со мной всегда так, – сказала Барби.

День был занят. Шина погрузилась в статью с названием «Дорога к успеху». Она взяла интервью у многообещающей актрисы, многообещающей певицы, у девочки, которая только что с триумфом выиграла соревнования по метанию диска, и у не известной никому школьницы, написавшей под псевдонимом довольно интересную и занимательную повесть. Теперь по ее требованию фотографировать юную писательницу могли только со спины.

Вооружившись блокнотом с записями интервью и разбросанными по рабочему столу цветными фотографиями, Шина сочиняла статью. Фотографии были удачными. Все интервью удались на славу. Все вышеупомянутые женщины были полны планов и надежд.

Глядя на них, Шина невольно задавалась вопросом, чего хочет от жизни сама. Она ведь не имела никаких амбиций, ни на что не жаловалась и была довольна всем. Ее вполне устраивала ее жизнь в том виде, в котором она протекала до сегодняшнего дня. По крайней мере, до недавнего времени.

Телефон снова зазвонил, и на сей раз это был Роб.

Прижав трубку к щеке, Шина откинулась на спинку крутящегося стула.

– Да, – сказала она, – сегодняшний вечер остается в силе. Снесен ли уже дом Айвори?

– Еще не совсем, – ответил он, – сейчас в процессе. У тебя отдельный кабинет или вокруг полно народу?

– Мне повезло – у меня есть отдельный стол. Почему ты спрашиваешь?

– Значит, сейчас ты не можешь признаться мне в любви.

Голос Роба волновал Шину.

Чувства, испытанные накануне, вновь нахлынули и заполнили ее собой. Она согласилась:

– Это будет трудно.

Это было совершенно невозможно.

Роб рассмеялся:

– Не страшно, я подожду. Зато я могу говорить об этом, так как нахожусь в телефонной будке. Я люблю тебя. Куда мы сегодня пойдем?

Они обсудили несколько возможных вариантов с кино, театрами и ресторанами. Однако Шина поспешила распрощаться с Робом, заметив, что к ней направляется Гарри Раш, главный редактор журнала.

– Заезжай за мной, решим это при встрече, ладно? Сейчас мне надо бежать.

Она повесила трубку, и редактор мягко спросил:

– Как успехи, милая?

Надеясь, что он спрашивает о работе, Шина ответила:

– Переменные.

Это был высокий, тонкий человек с коротко стриженными седыми волосами и очками в роговой оправе, сквозь которые на мир взирало само сострадание. Он называл всех «милая» или «милый» и каждое утро разгадывал кроссворды в «Таймс».

На вчерашней вечеринке его не было, тем не менее Раш осведомился:

– У тебя появился новый друг? Роб Хьюард, телевизионный продюсер?