– Он купил первую картину.

Броклсбери спросил:

– Которую из трех?

– «Сурбитонские улицы», – ответил Роб. – Это произведение показалось мне весьма любопытным.

– Не хотите присесть? – предложил Броклсбери.

– Он торопится, – ответила Шина и пояснила: – Он просто подвез меня до дому.

– Окажетесь поблизости, непременно заходите.

Роб пообещал, что зайдет непременно.

Шина положила деньги на стол, и молодая женщина схватила их прежде, чем Броклсбери успел что-либо предпринять.

Она начала перечислять:

– Это пойдет на оплату жилья, счетов, можно будет сделать запасы. Еще раз спасибо, Шина.

– Всегда рада помочь, – ответила Шина.

– А почему она сама не продает его картины? – спросил Роб, когда они спускались по лестнице.

– Врач запретил ему беспокоить лодыжку минимум в течение недели, а она не доверяет ему, боится, что он не будет сидеть смирно. Приходится ей за ним приглядывать.

– Я рад, что продавали вы.

Шина тоже была рада. Они почти ничего друг о друге не знали, но она была уверена, что узнать больше о Робе Хьюарде будет небезынтересно.

На первом этаже им повстречалась неплохо одетая женщина средних лет, которая поздоровалась с ними, посмотрела на Роба, а потом быстро перевела полный одобрения взгляд на Шину.

– Это миссис Эдвардс, владелица этого дома, подружилась с моей матерью и изучает каждого из моих знакомых чуть ли не под лупой.

– Ну и как, понравился я ей?

– А вы не заметили одобрения на ее лице? Она кивает, когда все в порядке. Каждый раз, когда я гощу дома, мама отсылает миссис Эдвардс свой фирменный пирог. Видимо, в качестве платы за шпионаж.

Девушка пошла к плите, чтобы поставить чайник, а Роб взял фотографию, стоявшую на полке:

– Это ваша семья?

Цветной, вставленный в рамку снимок с прошедшего Рождества, где ее родители сидели вместе – мать, темноволосая и еще очень красивая женщина, отец, высокий седеющий мужчина, – довольные и счастливые.

– Да, – откликнулась Шина.

– У вас есть братья или сестры?

– Нет, а у вас?

– Один брат. Отца нет, только мать. Не знаю, как бы я справлялся без них.

Они сидели в глубоких креслах, пили кофе и ели коричные булочки, намазанные толстым слоем масла. История с домом Айвори захватила Шину. Дом собирались сносить. В последний раз телевизионные камеры запечатлят его завтра, затем за дело возьмутся бульдозеры, и он исчезнет с лица земли.

Роб рассказывал ей, как при помощи старых фотографий и отснятого в доме материала он поможет зрителю погрузиться в эту старую и запутанную историю. Будут подняты материалы того времени, высказаны гипотезы о происшедшем, но правды не узнает никто и никогда.

– Может, убийцы и не было. По одной из версий полиции хозяин дома сам добавил мышьяк в бургундское, намереваясь отравить супругу, а потом перепутал бокалы и выпил смертельное зелье.

– О, как это поэтично, – заметила Шина. – Эта версия мне нравится больше других.

Роб покачал головой:

– Скорее всего, это была она. Подумайте сами: случайно спутать бокалы и выпить вино, которое, возможно, отравлено. Да он наблюдал бы за ними с зоркостью орла.

– Не скажите, – возразила Шина. – Я представляю себе напыщенного, самоуверенного человека, убежденного в том, что ему все сойдет с рук. А может, она просто что-то заметила и поменяла бокалы.

– А вы знаете, что они ели тем вечером? – спросил Роб. – Никаких излишеств. Простая, скромная пища.

Пока он перечислял меню, глаза Шины раскрывались все шире.

– И помимо всего прочего, бургундское с ядом, – подытожил Роб и, усмехнувшись, поглядел на нее. – Надеюсь, я не напугал вас этими россказнями? Вы ведь не откажетесь поужинать со мной сегодня вечером? Простая еда, но никакого бургундского.

– Увы, я приглашена на вечеринку.

Его улыбка превратилась в гримасу досады.

– Так я и знал. У вас, видно, совсем мало свободного времени.

Девушка нашла наилучший выход. Она сказала просто:

– Идемте вместе.

– Спасибо, – с радостью согласился он. – В котором часу?

Это был день рождения Барби Уилсон, с которой она работала. Шина купила новое платье, и обошлось оно ей в сумму, намного превышавшую ее финансовые возможности. Но теперь она была рада своей покупке. Абсолютно новое платье, новый друг…

Через некоторое время Роб вернулся.

Он долго в изумлении смотрел на нее, затем произнес:

– Вам когда-нибудь говорили о том, что вы прекрасны?

Несколько раз в жизни ей действительно приходилось это слышать, поэтому она ответила:

– Да, но все равно спасибо. Такое тебе говорят не каждый день.

Он все еще не мог прийти в себя:

– Этим утром я думал, что вы боретесь за существование и голодаете. А теперь!.. Вы посмотрите на себя!

– Голодающая?

Худенькой она, конечно, была, но не костлявой и изможденной.

– Это из-за свитера. В нем вы казались не вполне сытой.

– Правда? О, ну что вы! Ем я регулярно. Кстати, я неплохо готовлю.

– Как много талантов в одном человеке, – заметил Роб. В его голосе вновь зазвучали нотки юмора. – Продавщица, журналистка и повар в одном лице, а ко всему прочему еще и такая красавица.

– Иногда я и сама себя пугаюсь. Боюсь лопнуть от обилия достоинств, – ответила она с напускной гордостью.

На столе стояли два подноса с пирогами, огромная пицца и блюдо слоеных яблочных конвертов. Были здесь и две емкости с соусом домашнего приготовления, один светлого, другой розового цвета. Она стала заворачивать приготовленную снедь в фольгу и предупредила Роба, когда тот начал было снимать крышку с одной из соусниц:

– Это чесночный соус. Если случайно попадет на одежду, потом вам будет о чем вспомнить.

– Еды у нас достаточно. Может, устроим пикник?

– Как ни прискорбно, каждая крошка предназначена другим людям. Моя коллега рассчитывает на меня. Мы ведь не станем подводить ее?

– Ни при каких обстоятельствах. – Он поднял поднос. – На вечеринку?

– На вечеринку, – кивнула Шина. – Представлю вас некоторым из своих коллег.

В доме ее подруги собрались почти все сотрудники журнала. Хозяйка, принимая провизию, с любопытством осведомилась:

– Где Шина вас до сих пор прятала?

– Я ее старый друг, – солгал Роб, – друг детства. Мы, можно сказать, вместе выросли.