На полпути к звездам - Джейн Донелли

Объектом внимания Роба Хьюарда стала девушка, а не картины. Он заметил ее случайно, прогуливаясь по парку воскресным утром, только краем глаза взглянув в сторону выставленных на обозрение произведений.

Там были три картины, явно одного мастера, имевшего пристрастие к крышам и дымовым трубам. Рядом стояла девушка, которая мило улыбнулась Робу, стоило ему посмотреть на нее.

Улыбка была на редкость заразительна. Он подошел чуть ближе, дабы дать более подробную оценку ее творениям, а она повернула их так, чтобы удобно было рассматривать.

– Хм, – глубокомысленно произнес Роб и затем солидно добавил: – Впечатляет.

– И не очень дорого, – с надеждой заметила она.

Он взглянул на цены – они оказались средними. Было очевидно, что девушка нуждалась в деньгах, как и все молодые художники. На ней были желтый свитер, брюки из грубой ткани и сандалии. Длинные прямые волосы отливали медью.

Он не хотел ничего покупать, но у нее оказалась весьма оригинальная манера продавать. Девушка живо, с юмором рассказывала о людях, живущих под крышами нарисованных домов.

И он купил картину, сказав, что вернется позднее, чтобы забрать покупку.

– Я буду ждать, – ответила она.

Вернувшись, он увидел, что у девушки осталась лишь купленная им картина.

– Я продала все, – сообщила она радостно. И передала ему сверток.

– Отлично. Это просто прекрасно. Могу я вас подвезти? – поинтересовался Роб.

– Можете, если вам по пути, – просто ответила девушка.

Роб не хотел терять девушку из виду. Они шли к тому месту, где была припаркована его машина, болтали о погоде и строили предположения относительно сгущавшихся туч.

Он узнал ее имя – Шина Дуглас и адрес.

– Шина, – повторил он, словно желая прочувствовать этот мягкий звук.

Она села на пассажирское сиденье впереди, а картину он разместил на заднем, при этом обратив внимание на подпись:

– Чез Броклсбери?

– Верно, – подтвердила она.

– Но вы ведь…

– Рисовала не я.

Ничего противозаконного. Ты не обязан быть автором того, что продаешь. Внезапно ему показалось, что сию минуту происходит нечто чрезвычайно важное.

– Чез упал с лестницы и растянул лодыжку. Картины – его основной доход, и я согласилась сегодня заменить его.

«Как же, должно быть, обрадуется Чез. А вот этот мужчина – самый обаятельный из клиентов».

– Спасибо, что купили первую. Вы принесли мне удачу.

– И кто автор? Ваш друг?

– Конечно, стала бы я продавать чужие картины!

Роб едва заметно помрачнел, и она быстро добавила:

– Мы с ним приятели и соседи по квартире. Для любого из своих друзей я бы сделала то же самое.

Это было истинной правдой, но собственное желание разуверить Роба в каком-либо особенном отношении к Чезу удивило ее саму. Она не знала даже его имени, знала лишь то, что этот мужчина пришелся ей по душе.

Она решила полюбопытствовать:

– Итак, я Шина Дуглас, а кто вы?

– Роб Хьюард. – Стройный, широкоплечий, довольно привлекательный. – Можно просто Роб. Вы не против?

Шина протянула ему руку:

– Нисколько.

Его губы тронула улыбка.

– Рад это слышать. Ну, что еще сказать? Чем вы занимаетесь? Я думал, вы художница. Так и представлял вас с мольбертом и кистью за работой над очередным шедевром.

Она повернулась и посмотрела на картину:

– Вы считаете ее шедевром?

– Затрудняюсь ответить. Если честно, вряд ли я купил бы ее у кого-то другого. Но после ваших рассказов мне захотелось это сделать.

– Это хорошая картина, – сказала она. – И цена мне кажется вполне разумной. Чез очень талантлив, а я работаю в редакции дамского журнала.

И она с готовностью рассказала ему о своей работе и с энтузиазмом выслушала его короткий рассказ о себе.

Роб был телевизионным продюсером из Уэльса. В Лондоне он готовил программу, которая называлась «Конец дома Айвори», дома, в котором сто лет назад произошло убийство, которое так и не было раскрыто.

Шина вспомнила, что где-то краем уха слышала обрывки этой истории. Роб принялся рассказывать ее в деталях:

– Недостатка в подозрениях не было. В этом и заключалась проблема – их набралось слишком много. Главной подозреваемой была жена, дальше шел доктор, с которым у нее была связь задолго до замужества. Еще была любовница мужа и даже дворецкий, получивший тем вечером нагоняй от хозяина.

– Боже! – воскликнула Шина. – И кто-то еще утверждает, что сегодня мы живем как на пороховой бочке! Между тем отравиться мышьяком в наше время гораздо труднее, чем тогда.

Комната на первом этаже, где она жила, оказалась большой; на старинный манер высокий потолок был украшен узорным карнизом. Однако обстановка выглядела вполне современно. Шина вынула кошелек из сумочки, а сумочку бросила на кресло.

– Думаю, от кофе вы не откажетесь? Только сначала почему бы нам не подняться наверх и не сказать Чезу, что вы купили его картину?

Этот человек вполне мог оказаться соперником, и Роб от души желал убедиться в обратном.

Они поднялись наверх, преодолев два лестничных пролета. Чез Броклсбери занимал мансарду. Помещение было большим и светлым. Живя здесь, наверху, попросту не видишь ничего, кроме крыш. Скопище освещенных окон представлялось отсюда, сверху, чем-то вроде громадного узора, который вполне мог поразить воображение художника.

Грузный мужчина с черной бородой и взъерошенными волосами сидел перед мольбертом, нога покоилась на табурете.

Из кухни их приветствовала молодая женщина.

– Ну как успехи? – спросила она.

– Продала все три, – ответила Шина.

Молодая женщина всплеснула руками.

– Прекрасно! Вот видишь! – обернулась она к Броклсбери. – Ты кричишь и ругаешься с каждым, чье мнение тебя не устраивает, отпугиваешь людей. А Шина просто сидела и улыбалась. Ведь ты улыбалась, правда, Шина?

– Ну в общем, да, – кивнула Шина.

– Могу себе представить, что будет, если я сяду там и начну скалить зубы, – проворчал Броклсбери. – Не думаю, что я смогу строить людям глазки так, как это делает Шина.

– Я никому не строила глазки, – рассмеялась возмущенная Шина. – Может, чуть-чуть, и только с одним из покупателей.

Чез Броклсбери и молодая женщина с интересом устремили свои взгляды на Роба. А Шина объяснила: