Через час мне было почти хорошо, возможно так было бы и дальше, если бы мой взгляд не упал на картонную коробку, наполовину задвинутую под журнальный столик. По-видимому, когда выгребала вещи Стаса из шкафа и её вытащила, не глядя сунув под стол.

Руки сами потянулись к коробке с брендовым логотипом, поставили её рядом с коробкой из-под пиццы, откинули крышку и осторожно, тыльной стороной ладони погладили тонкое кружево отделки. Я купила эту сорочку специально для медового месяца в дорогом бутике за безумную по моим меркам сумму. Мне так хотелось, чтобы у жениха при одном взгляде на меня, одетую в это шёлково-кружевное великолепие, от страсти вскипала кровь, чтобы он любовался мною…

И в этот момент плотину прорвало. Слёзы хлынули сплошным потоком. Боль от предательства жениха и подруги стала просто невыносимой. Эта боль рвала сердце, сдавливала грудь, мешая нормально дышать, и словно бы выкручивала даже суставы.

Не знаю, сколько я просидела на полу, сжавшись в комок, всхлипывая и подвывая, как полоумная, но именно звук, издаваемый мною, и отрезвил. Услышав жалкое поскуливанье побитой собаки и осознав, что именно я его издаю, опомнилась быстро, испытав отвращение к самой себе.

— Хватит, Геля! — сквозь плотно стиснутые зубы прошипела сама себе. — Забудь!

Надо всё забыть, выбросить из головы то, что причиняет боль. Долой!

Опираясь непослушными руками в прикроватный коврик, я едва сумела подняться. Тело затекло от долгого пребывания в одной напряжённой, очень неудобной позе и теперь слушалось плохо, то и дело, отзываясь лёгкими судорогами и покалыванием в мышцах. Пришлось поспешно сесть на постель, а потом и вовсе бессильно упасть лицом вниз на подушку, захлебнувшись очередным потоком слёз. Жалость к себе вдруг, словно по команде, переродилась в злость. Злость на Стаса, на Машку, на свою собственную глупость и слабость. Мне нельзя быть слабой! Нельзя!

Стиснув зубы, я выпрямилась и рывком заставила себя подняться на ноги. Взгляд зацепился за циферблат настенных часов показывающих половину третьего ночи. Боже, это сколько же часов я проревела!? Да, Ангелина Витальевна, так вы на мировой рекорд пойдёте и в книге Гиннеса отметитесь. Стыдно должно быть!

Злость оказалась, куда лучшим мотиватором, чем я предполагала. Именно благодаря ей, я добрела сначала до зеркала, взглянула на себя, ужаснулась своему отражению и сразу же направилась в ванную. Стянув с себя одежду и распустив волосы, я для начала встала под ледяной душ. Громко стуча зубами, медленно досчитала до ста, выключила воду, уселась на дно ванны и, заткнув сливное отверстие пробкой, включила горячую воду. Мне просто необходимо расслабиться.

В горячей воде я нежилась довольно долго, потом так же долго вытиралась и сушила волосы. Вернулась в спальню замотанная в полотенце, но едва переступив порог, сбросила его и повесила на спинку стула сушиться, а сама поспешила облачиться в новенькую сорочку. Под моей подушкой лежала обычная трикотажная пижама, в которой я обычно спала, но меня словно кто-то за руку к коробке тащил. Мне неожиданно захотелось побыть красивой и соблазнительной, не для кого-то, а просто так, без причины. Ложилась спать я почти умиротворённой, засыпая даже улыбалась, чтобы резко проснуться от жуткой головной боли.

Боль оказалась настолько внезапной и острой, что, кажется, я даже потеряла сознание на какое-то время, а очнулась в каком-то мрачном, незнакомом месте. Вскочила на ноги, огляделась и озадачилась. Больше всего помещение, в котором очутилась, напоминало мне учебную аудиторию моего родного и почти любимого университета, учёбе в котором я отдала лучшие годы своей жизни. Прямо передо мною амфитеатром, вверх почти до самого потолка, уходили ряды скамеек и парт, я же стояла почти в центре свободного пространства предназначенного практических демонстраций, а позади меня располагался внушительный преподавательский стол, за ним висела огромная чёрная доска, справа от неё в специальном бронзовом креплении находились большие песочные часы. Пол был выложен мраморной плиткой траурно черного цвета, неприятно холодившей ступни и словно бы вымораживающий последние крохи тепла из всего моего тела.

— Демон, пожри мою душу! — сиплым голосом взвыл кто-то неподалёку.

Резко обернувшись на звук, узрела всклокоченного рыжего юношу сидевшего в нескольких метра от меня и с ужасом пялившегося мне под ноги. Пареньку я дала бы лет семнадцать, но предполагаю, он всё же года на два или на три постарше будет, с рыжими так часто бывает, что они моложе своих лет выглядят. Одет он был в тёмную рубашку и брюки, на ногах совсем неожиданно обнаружились короткие полусапожки, а на руке его тускло поблескивал не огранёнными драгоценными камнями массивный золотой браслет. Какой любопытный, однако, сон меня посетил. Или это не сон, а галлюцинация? Наверное, вино было палёным, а ведь пилось очень даже неплохо.

— Действительно, — раздался другой, крайне раздражённый голос где-то за моей спиной, — лучше бы тебя пожрал демон, Линг! Куда нам теперь труп девать?!

Труп? Какой ещё труп!? Ох, ну и странные же эти сны навеянные алкоголем, да ещё и на фоне стресса. Быть может, меня вообще белая горячка посетила. Всё, раньше особо не пила, а теперь вообще ни к чему спиртосодержащему не притронусь!

Придя к выводу, что изменить мне не дано ничего, я решила и дальше побыть сторонним наблюдателем, посмотреть, чем закончится этот странный бред. Бред стремительно обрастал новыми действующими лицами, медленно поднимающимися с пола. Всего я насчитала восемь совсем молоденьких юношей, одетых примерно, так же как и рыжик, увиденный мною первым. У всех мальчишек была не только похожая одежда, но и сходное выражение ужаса на лицах, взоры их почему-то были устремлены мне под ноги, что нервировало неимоверно.

В какой момент во мне стало зреть нехорошее подозрение насчёт упомянутого трупа, точно не скажу, скорее всего, когда я в очередной раз обводила взглядом юнцов обступивших меня по кругу. Меня они совершенно точно не видели, а мне почему-то очень не хотелось смотреть вниз, но любопытство всё же возобладало. Пару секунд я собиралась с духом, а потом опустила взгляд, чтобы столкнуться с самой собой. В смысле у моих ног лежало моё собственное тело в беленькой шёлковой сорочке. Мда, какой интересный поворот сюжета.

— Надо его закопать, — предложил вдруг один из парнишек, нервно передёргивая плечами.

— Совсем того? — нервно поинтересовался у него другой мальчишка. —