это смертельная болезнь: хронические кризисы, переходящие в затяжные депрессии, постоянные диспропорции и дисбалансы, сверх-богатство и нищета и прочие уродства, включая производство мусора планетарного масштаба.

История движется по спирали: вглядитесь в заросшие бурьяном руины древних цивилизаций – разве не безудержная жажда наживы, стимулирующая сверхпотребление без меры, разорила плодородные почвы, превратив их в пустыню? Куда ушли ручьи и полноводные реки, питавшие землю в те давние времена? Особенно печально выглядят остатки древних портовых городов посреди пустыни, оставшихся без морских гаваней ещё при жизни последних горожан. Куда делось море?! Современный мир научился синтезировать невиданные ранее химические и биологические формы, многократно увеличивая производство/потребление в планетарном масштабе. То что мы называем «научно-техническим прогрессом» в симбиозе с «экономической эффективностью» (а попросту с жаждой прибыли) привело к созданию одноразовых продуктов массового производства, потребление которых привело к производству синтетического мусора, неизвестного природе, а потому не утилизируемого в течение сотен лет.

Человек научился уничтожать мусор, но лишь частично. Заводы по переработки мусора утилизируют лишь незначительную часть того, что остаётся до «лучших времён» на постоянно растущих как раковые опухоли мусорных полигонах, при этом, также добавляя собственный мусор в атмосферу (продукты термической «переработки» мусора). Экспорт мусора метрополиями (центрами производства «денег в рост») на периферию планеты позволяет частично скрыть проблему и отсрочить неизбежную глобальную смерть, может быть, на пару-тройку десятилетий, то есть на поколение. Зайдите на любые сайты по ссылкам, полученных поисковиками после набора слов «проблема мусора», и убедитесь в беспомощности предлагаемых решений избавления от проблемы этой глобальной болезни, чтобы понять неизбежность смерти если не всей планеты «Вавилон» и не всего живого, то людей как минимум – это всего лишь дело времени.

Технологически и гуманитарно «цивилизованное человечество» давно перешло точку невозврата: сперва отказ от патриархальных абсолютных ценностей в пользу урбанистического релятивизма добра и зла в морали, потом противоестественное стирание гендерных различий в нравственности с ювенальной юстицией и половым «просвещением» в детском саду, теперь выращивание искусственного интеллекта с наивной верой в гуманизм нечеловеческого разума и печатание человеческих запчастей на 3d-принтерах, завтра поумневшие (то есть умеющие рассуждать) андроиды выйдут из ваших одноразовых смартфонов, заменят людей полностью и игры в трансгуманизм закончатся логическим итогом…

Вернёмся к труду и капиталу. Потребление позволяет понять природу этих категорий, которые в марксизме прошлого и позапрошлого веков рассматривались, преимущественно, в парадигме классовой борьбы. Но если рассматривать капитал как накопленный труд, то есть труд, продукт которого не был потреблён сию минуту, а отложен, капитализирован для будущего потребления, картина меняется. Картина изменится ещё больше, если рассматривать труд не только как атрибут наёмного работника, но как любую полезную деятельность человека, не важно рабочий ли он за станком или учитель в школе, артист в театре или писатель нового произведения (авансированного издательством), продавец в магазине или торговец на рынке… Стоп! Так мы и бизнесменов-капиталистов в трудяги запишем! Но почему нет? Разве предприниматель не потрудился предпринять целый ряд рискованных действий, чтобы необходимый обществу товар появился на прилавках розничной торговли? Конечно потрудился, и никто не станет спорить, что без труда особой категории людей товар «сам собой» не появится на рынке. В чём специфика такого труда? В профессиональных рисках особого рода.

Но для начала, давайте абстрагируемся от классического для политэкономии прошлых веков разделения труда на «умственный» и «физический», чтобы лучше понимать специфику современного труда и сложность оценки таких весьма спорных факторов как «тяжесть и напряжённость трудового процесса». Интеллектуальный труд не легче физического: поколение, воспитанное советской школой, помнит, что «орешек знанья твёрд» и советским студентам приходилось буквально «грызть науку», чтобы капитализировать свой нелёгкий труд в реально высшее образование, а не номинальное наличие диплома. Знания (не путать их с информацией!) без упорного ученического труда не даются, чтобы их усвоить надо потрудиться как совместно с учителем, так и самостоятельно, выполняя домашнее задание. Но если мало кто поспорит, что наука – это тяжёлый труд, то категория «предпринимательский труд» – ещё более спорная. Предприниматель зарабатывает на жизнь премией (не будем пока называть это прибылью из фискальных соображений), которую он получает на разнице «купил/продал» от обменных операций. Предприниматель – всегда торговец, он живёт тем, что постоянно что-то покупает/продаёт. Никто не станет спорить, что само собой ничто не происходит, для совершения торговой сделки надо потрудиться, но специфичность такого труда – в отсутствии трудовых отношений (пока самозанятый предприниматель не нанял кого-либо, став работодателем, и тем самым социализировался, став настоящим «капиталистом» в марксистском понимании) и в присутствии изрядной доли того, что трудом не является и быть не может. Какая деятельность не может быть трудом? Какая активность всегда за пределами трудовых отношений и отношений службы? Что лежит в основании профессиональных рисков предпринимателя? Игра!

3. Труд, игра, «риск-менеджмент» и спекуляции

Назовём капитал богатством, а достаточное потребление – достатком. В таких терминах проще понять категорию труда и его трансформацию в современном мире запутанных ориентиров, сохраняя при этом необходимый для анализа происходящих изменений здравый смысл.

Производительный труд создаёт избыток, который можно капитализировать для целей отложенного потребления в виде капитала. Наращивание капитала, приумножение богатства возможно, как и получение прибыли, одновременно двумя путями: умеренным потреблением (контроль расходов) и увеличением производительности труда (доходов)6. Есть, правда, третий путь – неэкономический, силовой – отнять продукт труда, но его мы пока (о власти – потом) не рассматриваем, поскольку всё, что, как писали классики политэкономии, отчуждается, сперва необходимо произвести.

Труд – фундамент общества: он первичен и составляет основу всех экономических отношений. В том числе, не будем спорить, и труд предпринимателя. Покажите мне ленивого (по настоящему ленивого!) предпринимателя. Нет такого? Правильно, «без труда не вынешь и рыбку из пруда». Но «предприниматель-трудяга» как-то тоже не звучит. В чём же смысл труда предпринимателя? Донести продукт до потребителя? Восполнить общественный недостаток, то есть закрыть нужду в том или ином товаре? Что-то подсказывает: «Нет», «создать нужду», то есть недостаток из ничего! Сделать это можно только играючи. Не согласны? Давайте поиграем! Что ставим на кон? Нет-нет! Играем по взрослому! Деньги на кон? Денежные ставки – это уже не детские игры-шалости, но есть ценности, которые не купишь. Так что же ставим в настоящей, по взрослому большой игре? Если не вашу жизнь (пока), то давайте ваше драгоценное здоровье для начала… ммммм, его не очень-то у вас? ((( …а как же дети, можно ведь и их? Есть ценности ценнее жизни и здоровья? И выигрыш стоит ли того, не так ли? Стоп! А с кем же вы