хитростей, уменьшая долю труда, без которого невозможно получение того, что становится товаром.

В то же время, службе и труду, наоборот, естественным образом присущи такие качества как честь, доблесть, самоотверженность, подвиг наконец. Применимы ли они в торговом обмене? Странный вопрос, не правда ли? А возможны ли служба и труд без указанных добродетелей? Да, но не надолго, до первых трудностей. Поэтому дисциплина как фактор добровольного (если она привита с детства в процессе воспитания) подчинения обязательна и для труда (см. ст. 189), и для службы.

Корру́пция (от лат. corruptio – подкуп, продажность, разложение) – торговля на службе – смерть организации

Где место торговли и где торг не уместен? Казалось бы риторический вопрос, но уточним известный ответ: торг уместен на рынке – там, где есть легальный предмет торговли и легальные участники торга. Кто считает иначе будет иметь дело с властью – правоохранительной системой легализации корыстных (то есть в целях получения выгоды, прибыли) отношений между людьми. Человеческий фактор не имеет внутреннего ограничителя, кроме совести, если она есть. Внешне человеческий фактор ограничивается только системой, которую выстраивает власть и только власть. Любая система призвана нивелировать человеческий фактор, то есть исключить вмешательство человека насколько это позволяет совершенство/несовершенство системы.

А где торг не уместен? Внутри любой вертикально субординированной организации (включая всё общество) вне пределов легальной торговли, поэтому любая власть, выстраивая систему отношений, стремиться локализовать, то есть ограничить торговлю легальными рамками, обозначая её/свой правовой периметр, чтобы участники сделок понимали где торг уместен, а где нет! Торг категорически не уместен там, где отношения между людьми не равны в силу неравенства их прав. Что, если внутри организации кто-то за периметром легальной торговли попытается купить/продать особые права и тем самым горизонтально выровнять вертикальные связи и отношения вопреки функциональному неравенству внутри организации. Этот «кто-то» тем самым бросает вызов власти и её порядку, этими «кто-то» система проверяется на прочность. Задумайтесь, почему коррупция определяется через термины торгового (товарно-денежного) обмена.

Торговля внутри организации разъедает, разлагает вертикальные отношения службы, заменяя одни ценности другими: долгосрочную службу и труд краткосрочной выгодой торговой сделки – коллективные ценности дисциплины и лояльности к организации заменяются индивидуальной выгодой личного обогащения. Нетленные ценности («честь», «доблесть», «самоотверженность», «подвиг», «верность», «совесть») вытесняет денежный ценник («сколько и почём»). Служебная вертикаль коррумпированной организации долго не сохранится (ей просто не на чем держаться) и при первых же испытаниях на прочность неизбежно распадётся на горизонтальные связи «освободившихся» в ходе разложения целых коллективов, а порой и всего общества на составные элементы «свободных» от всего и вся (прежде – от проданной совести) «атомов». История человечества даёт тому достаточно примеров: от банкротства корпораций до упадка цивилизаций. Поэтому любая власть стремится выстроить систему («сохранения жизни и здоровья» – об этом позже!) и тем самым обезопасить себя и общество (коллектив), которым она управляет, ограничивая торговлю местом и временем, обозначая правовой периметр легальных отношений торга между людьми, поскольку корысть, как жадность или азарт в игре, не имеет внутренних ограничителей5. Как и избыточное потребление.

Торговля и труд, деньги и потребление. Торговля ради торговли и деньги ради денег («деньги в рост»), сверхпотребление, бесполезный труд и производство мусора

Без выгоды (прибыли) нет обмена. Обмен позволяет реализовать тот самый избыток, который был создан трудом (капитализирован) для отложенного потребления (капитал) исключительно для целей торгового обмена, в виде прибыли, которая и только которая делает обмен выгодным, то есть делает его торговой сделкой – куплей/продажей. И если внимательно присмотреться к тому, что вы на самом деле покупаете-продаёте, то выяснится, что кроме природного или рукотворного ресурса в вашем товаре сверх добавленного вами (или кем-то другим) труда ничего ценного нет. Так в чём же общественная, социальная ценность торговой сделки? В том, что созданный, то есть произведённый трудом и ничем иным избыток на одной стороне сделки компенсирует его недостаток на другой в процессе потребления (уточним сразу: в процессе достаточного, то есть законченного, ограниченного, разумного, здорового и т.п. потребления).

Торговый обмен в здоровом обществе – как обмен веществ в здоровом организме – необходимый для жизни процесс производства/потребления ресурсов при условии сохранения естественного, природного баланса, то есть когда жизнедеятельность общества не разрушает окружающую среду, вне которой оно жить не может. Но если для «физического» (физико-биологического) потребления есть более-менее разумные внутренние ограничители (иначе бы не было «шведских столов» и «буфетов с неограниченным подходом», физическое нутро человека не бесконечно!), то для «нефизического» потребления внутренних ограничений, увы, нет. Человеку всегда мало, нужно что-то ещё. Что ещё? Полагаю, вопрос риторический. Если это «что-то ещё» – из сферы духовного, нематериального роста, то есть без ущерба для природного баланса, то для окружающей среды нет проблем и нет проблем для жизни и здоровья человека и общества (назовём это «что-то ещё» богатством). Но если это «что-то ещё» – материальная ненасытность: ещё один дом, ещё один автомобиль, ещё один смартфон, ещё одна игрушка или «не съем, так понадкусываю» и т.п.? Получаем нездоровое, то есть ничем не ограниченное, без тормозов потребление или сверхпотребление. В итоге такого сверхпотребления производится мусор, бесполезный труд и ущерб природе.

Истощение природных ресурсов, поскольку при сверхпотреблении от природы берётся гораздо больше необходимого для жизни. Бесполезный труд, поскольку он впустую затрачен на производство такого сверх-избытка, который, в свою очередь, поскольку не может быть естественным образом потреблён человеком, превращается в мусор, который превышает способность природы и человека его утилизировать, что в конечном итоге, губит окружающую среду и самого человека: порочный круг нездорового обмена веществ замыкается, общество гибнет от «раковых метастаз» стяжания прибыли любой ценой. Вот что происходит с обществом потребления, точнее – сверхпотребления. Труд теряет смысл в такой экономике. Не потому ли аврамические религии запрещают давать «деньги в рост»: экономика ростовщиков стимулирует сверх-потребление, избыточное производство, бесполезный труд, много мусора, расхищение природных ресурсов и невосполнимое истощение среды обитания. Экономика ростовщичества – это производство денег ради ещё больших денег, торговля ради ещё большей торговли и обесценивание труда, который при нездоровом дисбалансе сверхпотребления превращается в свою противоположность – праздность вынужденную или добровольную. Это на заре капитализма безработица была бичом общества, сейчас она приняла иные (порой весьма экзотические) формы.

Центры производства денег ради денег, центры торговли сверх-избытком – центры цивилизации сверхпотребления и безмерной гордыни, гибель которой не за горами, поскольку внутренних ограничителей, как известно, у тщеславия, жадности, корысти, игрового азарта и иррациональной жажды сверх-избытка («ещё-ещё, мало, давай-давай ещё, прибыль, больше прибыли…») не существует, поскольку сверхпотребление –