Может быть, косточки и назвали все это «переживаниями»?

В таком случае — они были правы.

Как знать…

Во всяком случае, у меня снова есть работа.

Накануне я пораньше легла спать, чтобы утро рабочего дня встретить во всей полноте нерастраченной женской красоты и здоровья. Мысли мои были настолько заняты предстоящим расследованием, что, ей-богу, я даже не заметила — работали или нет в тот вечер дрели и отбойные молотки.

Не успев открыть глаза, я улыбнулась предстоящему дню. И день в ответ возликовал, устроив в мою честь грандиозный салют. Небеса разверзлись, и за какие-нибудь полчаса на город выпала месячная норма осадков.

Несмотря на кратковременность, дождь был поистине благотворен, потому что все мертвое воскресло, а живое прослезилось от счастья. Одним словом, жара уже не столь изнуряла. И можно было рискнуть выйти на улицу, не боясь расплавиться. Хотя одежда моя все равно состояла лишь из пары бретелек на плечах и кусочка материи на теле. Приоделась я таким образом, чтобы не выделяться из толпы, поскольку большая часть молодых женщин Тарасова была скорее раздета, чем одета. Пресыщенные бесконечным лицезрением женских прелестей мужчины похудели и выглядели затравленно.

Наполеоновских планов на сегодняшний день я не строила. Вениамин, по моим сведениям, находился дома. Светлана наверняка не станет искушать судьбу до его отъезда, если у нее окончательно не поехала крыша от любви. Для начала не мешало прогуляться по их району, посмотреть, в каком доме они живут. В конце концов, я могла встретить на улице Светлану, а как известно, лучше один раз увидеть человека вживую, чем просмотреть целый альбом с его фотографиями. Себя, например, на фотографиях я узнаю с трудом. И путаю со знаменитой «супермоделью».

Тарасов — огромный город, но центральная часть его настолько компактна, что при желании ее можно обойти за полчаса. Мне же понадобилось вдвое меньше времени, чтобы очутиться у нужного подъезда, ведь дом, где проживало «святое семейство», находился неподалеку от моего.

Это была старая, основательно выстроенная «сталинка». В прежние времена получить здесь квартиру мог лишь представитель партийной знати. На худой конец — народный артист, да и то — за особые заслуги. Теперь дом был уже не столь престижным, но квартиры в нем остались прежними — «широкоформатными» и с высокими потолками, поэтому вполне могли конкурировать по комфорту с самыми дорогими новостройками. А после евроремонта могли выглядеть и покруче.

Перед домом давал немного тени аккуратный «старорежимный» скверик с гипсовой скульптурой на самом видном месте. Теперь уже трудно понять, была ли это «женщина с веслом» или «герой Гражданской войны», но, потерявшая в борьбе со временем форму и позеленевшая, она придавала дворику некоторую итальянскую изысканность. А в сочетании с пожелтевшими от жары каштанами напоминала о Южной Франции.

Мое воображение разыгралось, так что, присев на лавочку и закурив сигарету, я небрежно, совершенно по-французски закинула ногу на ногу и поймала себя на том, что смотрю на окружающих сверху вниз с неотразимо-чувственным прищуром, как, по слухам, умеют смотреть только француженки. Если честно, в Париже я ничего такого за француженками не заметила, но стереотипы удивительно живучи. В театре, во всяком случае, их изображают именно такими.

Мое лицедейство не осталось без внимания, к тому же воспринято было совершенно превратно. Буквально через пару минут из стоявшей поблизости машины вышел необъятных размеров молодой человек и, истекая слюной, предложил предаться с ним восторгам любви. Проще говоря, меня приняли за проститутку. Какой позор.

Мой чисто русский ответ его слегка обескуражил, но, по-моему, не обидел. Извинившись, он вернулся в машину и задремал.

Докурив сигарету, я собралась уже покинуть гостеприимный скверик и вернуться домой, но в этот самый момент из подъезда вышла… моя школьная подруга. Зная ее разговорчивость, я вздохнула обреченно.

У частного детектива должно быть много знакомых во всех слоях общества. Это прописная истина. Но как сделать так, чтобы эти знакомые появлялись в нужный момент и не появлялись в самый неподходящий? Ответа на этот вопрос я не нашла ни в художественной, ни в специальной литературе.

— Привет, — нараспев произнесла бывшая троечница, и ее уставшая от косметики кожа покрылась мелкими морщинками. — Тебя и не узнать…

Это было неправдой. Я почти не изменилась с нашей последней встречи. Но в тот момент я бы дорого заплатила, чтобы время действительно не пощадило меня и превратило в чудовище, в котором разглядеть Таню Иванову было бы абсолютно невозможно.

— Кого дожидаемся? — скорее пропела, чем проговорила она с таким подтекстом, словно застала меня за непристойным занятием. — Он богат и красив? — продолжила она свою арию, а я все никак не могла придумать ответ достаточно страшный, чтобы на всю жизнь отбить у нее желание встречаться со мной.

Меня спас тот самый безразмерный молодой человек, который за пять минут до этого набивался ко мне в секс-тренеры. Он напомнил о своем существовании настойчивым «бибиканьем» своей навороченной тачки, и моя школьная подруга вспыхнула, как девочка.

— Извини, меня ждут, — прошептала она, вытворяя со своим лицом что-то невообразимое. Я вспомнила, что в школе она мечтала стать актрисой и играла в самодеятельности. — Бай-бай, — снова пропела подружка, подмигнув сразу обоими глазами. А в довершение сцены она послюнявила указательный пальчик и прикоснулась им к моему лицу, изображая поцелуй.

Мое лучезарное настроение отъехало быстрее машины ее хахаля. Не знаю, кто из них вызвал у меня большее отвращение, но эти двое были созданы друг для друга.

Мысленно пожелав обоим «сибирского здоровья и кавказского долголетия», я опять собралась было уйти, но на этот раз из подъезда вышла Светлана, изменив мои планы окончательно и бесповоротно. Забавно — благодарить за эту встречу я ведь должна одноклассницу: если бы не ее картинное появление, меня бы здесь давно уже не было.

Светлану я узнала с первого взгляда. Она почти не изменилась за полгода. Только на фотографии она, казалось, светилась от счастья, а теперь ее тонкие черты были подпорчены выражением озабоченности и печали. Мне даже показалось, что она не совсем здорова.

Мне ничего не оставалось делать, как отправиться следом за ней. Ах, как жаль, что я не перекусила перед выходом из дома. Чашка кофе с утра — явно недостаточный запас калорий. А кто мог теперь сказать, до каких пор мне придется за ней мотаться? Ее костюм ничего не мог подсказать в этом смысле: по нынешним временам и при сегодняшней погоде он вполне мог сойти и за вечерний туалет, и за пляжный ансамбль.

Настроение мое упало окончательно, когда я призналась себе, что допустила серьезный просчет. Нет, два просчета. Первый — с едой, а второй… Дело в том, что Светлана видела меня и, думаю, запомнила.

Этого бы не случилось, будь одна из нас дурнушкой. Но красивые женщины всегда машинально выделяют в толпе возможных соперниц. Запоминание тоже чаще всего происходит на подсознательном уровне. Мы встретились со Светланой взглядами, и оценка ею моей внешности была слишком выразительна, чтобы спутать ее с чем-то другим.