Полы в двух квартирах на четвертом этаже давно были в угрожающем состоянии: местами просели, а местами провалились совершенно. Эти мастерские также были покинуты. В мансарде, на пятом этаже, куда приходилось добираться уже по железной лестнице, в огромной единственной комнате, продуваемой сквозняками с пола и с крыши одновременно, до последнего дня ютилась Александра.

«Я обладала очень немногим, почти ничем… Но и это пришлось вдруг бросить, бежать!»

Она отошла от окна и остановилась посреди комнаты, оглядываясь в недоумении, будто впервые видя с давних пор знакомую обстановку. Стеллаж с книгами, шкаф, в котором Александра еще школьницей хранила свою одежду, письменный стол, исцарапанный тоже еще в школе, тахта… Ничего не изменилось, не исчезло и не прибавилось. Только потрепанная, набитая до отказа брезентовая сумка, с которой художница обычно путешествовала, стояла посреди комнаты и выглядела чем-то чужеродным, словно упавший с неба метеорит.

«Что же мне делать?» Александра задавала себе этот вопрос в сотый раз и бессильно останавливалась перед глухой стеной, отгородившей ее от любых решений. Она могла лишь сказать, чего НЕ сделает в самое ближайшее время. «Пока я не могу уехать, раз отец болен. Ничего не поделаешь, нужно остаться. Да и что бы это изменило, даже если бы я уехала на другой конец света? Ничего ровным счетом. Я все так же останусь главной подозреваемой в истории с убийством адвоката. И найти меня в любой стране мира ничего не стоит, ведь я буду пересекать границы, предъявляя паспорт. Что изменится оттого, задержат ли меня в Москве, в Вене или в Риме? Быть может, там мне придется даже труднее!»

«Трюфельный пес королевы Джованны! – повторила она, растирая ледяными пальцами вдруг занывший висок. – Только и всего! Найти его, чтобы спасти Риту. Неизвестно только, каким образом это ей поможет и как она вообще узнает, что я его нашла. Рита исчезла, как сквозь землю провалилась!»

Женщина взяла телефон и присела к столу. Придвинув стопку книг и прислонив к ним фотографию, она набрала номер. Ответ раздался, едва прозвучал второй гудок.

– Саша, это ты? – Высокий женский голос слегка вибрировал, как будто готовясь «дать петуха».

Александра невольно поморщилась, как всегда, когда слышала этот голос, хотя за годы общения с его обладательницей успела привыкнуть к режущему неприятному тембру.

– А я хотела тебе звонить! Перед праздниками столько хлопот! Вот что, нет ли у тебя хорошего подарка для одного милого человека, для моей подруги, у нее юбилей…

– Марина, я…

– Сошла бы практичная вещь, в хорошем состоянии, потолок – долларов четыреста. – Собеседница не слушала, целиком поглощенная своей заботой. – Ну, пусть пятьсот. Больше я не могу выделить на подарок. Это может быть серебряная сухарница, или небольшой молочник, или поднос, на худой конец. Что-нибудь ординарное, но приятное, изящное. Можно не серебро, а глубокое серебрение. Она все равно не разбирается. Не Реньяра же ей дарить, в самом деле!

В трубке послышался визгливый смех, и Александра снова поморщилась. Она предприняла очередную попытку привлечь внимание собеседницы:

– Марина, я хотела…

– А если бы ты подыскала для нее вещицу с какой-нибудь там пчелкой, бабочкой или птичкой, она вообще была бы на седьмом небе! Любит все такое, трогательное. Или, может быть…

– У меня к тебе очень важный вопрос, касательно старинного серебряного сервиза! – почти выкрикнула в трубку Александра и была наконец услышана.

Собеседница, краем уха уловившая, что речь зашла о серебре, издавна бывшем ее страстью, тут же переключилась:

– Столового сервиза?

– Именно. – Художница перевела дух и заговорила спокойнее: – Точнее, всего одного предмета из сервиза, а может, он изначально и был один. В виде собаки, ищущей трюфели. В спине, похоже, углубление для съемной соусницы или паштетницы. Крышка в виде попоны с гербом. Что герб есть, понятно, но как следует его не разглядеть.

В трубке послышался звук, похожий на отрывистый кашель. Собеседница явно взволновалась, потому что ответила не сразу. Эту ее манеру замирать, делая стойку на вожделенную добычу, Александра знала давно. Наконец Марина спросила:

– Продаешь?

– Ищу. По фотографии.

– То есть? Заказали найти такую паштетницу? Кто ее ищет?

Теперь медлила с ответом Александра. Ее собеседница знала всех солидных коллекционеров Москвы, собирающих старинное серебро. Назвать любого из них значило быть через несколько часов изобличенной во лжи. Наконец, художница произнесла:

– Заказ пришел из-за границы.

– Сюда, в Москву? – того пуще насторожилась Марина. – Эта вещь в Москве?

– Я не думаю, что обязательно в Москве… – с сомнением ответила Александра. – Она может быть где угодно. Но ты знаешь, я серебром занимаюсь от случая к случаю и специалистом себя в этом деле не считаю. Ну, клейма разберу кое-как. Серебро от серебрения отличу. Могу стилистику определить. И всего-то. А ты все знаешь!

Марина польщено рассмеялась:

– Так уж и все! Но кое-что, конечно. А вот про таковую собачку впервые слышу, честно. А время? Страна? Автор?

– С первого взгляда я сгоряча отнесла эту паштетницу к Возрождению…

В трубке послышался короткий стон, и Александра поспешила добавить:

– Но это, вероятнее, поздняя стилизация. Начала двадцатого века, скажем.

– Увидеть бы мне фото! – воскликнула Марина. – Я бы, наверное, что-то смогла сказать! А страна-то известна?

– Страну определить не решаюсь. Возможно, работа французская или итальянская. На Германию как-то не думается. Слишком уж утонченная манера.

– Клеймо?

– На старом фото разглядеть клеймо?! Даже следа его не вижу.

– Ну да, нечеткое фото не поможет. – Марина была одновременно озадачена и взволнована. – Что же делать, а?

Как многие коллекционеры определенного рода предметов, рабы одной страсти, она тут же начала воспринимать задачу как свою личную. Александра не сомневалась, что в этот миг собеседница желала найти трюфельного пса ничуть не меньше, чем она сама. «А может, больше! – иронично сказала про себя художница. – Мне-то совсем не хочется связываться с этим песиком!»

– Посмотреть бы на эту фотографию, – повторила после затянувшейся паузы Марина. – Хотя бы одним глазом. Как плохо, что ты отстала от жизни и у тебя все еще нет электронной почты! Не понимаю, как ты ведешь дела?! Неплохо зарабатываешь, купила бы хоть простенький ноутбук!

– Сама уже замучилась, – покаянно призналась Александра. – Планирую обзавестись в ближайшее время… Но сейчас мне не до того. Я ведь могу приехать и показать тебе снимок!

– Давай! – Собеседница искренне обрадовалась, и оттого ее голос задребезжал сильнее. Александра снова отдалила трубку от уха, дослушивая окончание фразы: – Я весь день буду дома, доделываю кое-какие мелочи перед праздниками. Надо сдать пару статеек, написать в блог… Заодно покажу любопытную тарелочку, мне привезли из Чехии. Интересно, как ты ее датируешь.