чтобы провести время с семьёй. Может быть, я была избалована, потому что вместо того, чтобы противостоять отцу в том зрелище, в которое превратились праздники, я выбрала путь трусихи и исчезла.

Только вот оставаться в Калифорнии было не вариант. Отец появился бы на пороге моего дома и забрал бы меня сам. Может быть, если бы он когда-нибудь послушал меня, я бы инициировала этот разговор.

— Как будто он слушал про охрану, — пробормотала я в комнату.

Он пообещал мне в лицо и всё равно сделал всё по-своему.

К чёрту всё это. Я останусь в Монтане и для разнообразия отпраздную собственное Рождество.

Никаких вздорных детей, жалующихся, что подарков на тысячи долларов недостаточно. Никаких экстравагантных вечеринок, где я была бы вынуждена ходить на каблуках и в коктейльном платье, ведя светскую беседу с деловыми партнёрами отца. Никакого веганского рождественского ужина, потому что моя мачеха сидела бы на новой диете.

Я была в Монтане и останусь здесь.

Стук в дверь заставил меня вскочить на ноги, обливаясь слюной от желания выпить шампанского. Я достала из сумочки двадцатку, чтобы дать чаевые, а затем распахнула дверь.

— Спасибо…

Нет.

Мой желудок опустился к пушистым тапочкам на ногах.

— Какого чёрта ты здесь делаешь?

2. Остин

— Собирай свои вещи, — приказал я Клео.

За два дня до Рождества я меньше всего хотел оказаться в Монтане. Может быть, она хотела сбежать сюда на белое Рождество, но солнце, пальмы и погода в 21+ градусов меня вполне устраивали. — Поехали.

— Почему никто не отвечает на мои вопросы? — спросила она, затаив дыхание, сузив на меня глаза. — Давай попробуем ещё раз. Что. Ты. Здесь. Делаешь?

— Забираю тебя.

Я протиснулся мимо неё в номер и поставил свой рюкзак на пол. Затем я подошёл к шкафу, распахнул дверцу и вытащил её пустой чемодан, а затем бросил его на кровать. Я указал на него, когда он подпрыгнул.

— Собирайся.

— Нет, — Клео скрестила руки на груди и отошла от двери, чтобы дать ей захлопнуться. — Я никуда не поеду, Остин.

— А вот и едешь.

Чем скорее, тем лучше. Предпоследним местом, где я хотел оказаться за два дня до Рождества, был гостиничный номер Клео, рядом с кроватью.

— Поторопись.

— Нет, — она надулась. — Нет, я никуда не поеду.

— Чёрт, а ты трудная.

Она задрала нос.

Движение сдвинуло свободные волны её длинных каштановых волос. Этот цвет всегда напоминал мне о какао-масле, которым она поливала мои любимые кексы. Её лесные глаза загорелись ярче, как всегда, когда она злилась, и в них засверкали зелёные искорки.

Я втянул воздух, желая подчинить себе свой характер и самоконтроль, но всё, что мне удалось сделать, это глубоко вдохнуть её запах. Сладкий мёд, переплетённый с ароматом её любимой жвачки с корицей. Блять, мне действительно нужно было выбраться из этого гостиничного номера.

Была причина, по которой я избегал Клео. Не зря я старался никогда не оставаться с ней наедине в замкнутом пространстве. Клео Хиллкрест была красивой, очаровательной, приводящей в ярость женщиной и дочерью моего самого крупного клиента.

Клео Хиллкрест была категорически под запретом.

К тому же она меня ненавидела. Ну, настолько сильно, насколько Клео вообще могла ненавидеть.

Она была слишком добра, слишком мила, чтобы ненавидеть по-настоящему.

Но её ненависть была именно такой, какую я предпочитал между нами. Как я это и задумал. Как только я отвезу её домой в Калифорнию, мы сможем вернуться к прежним отношениям. Ко мне, притворяющемуся, что её не существует. И к ней, проклинающей тот день, когда я родился.

Гармония.

— Это не обсуждается, — я повторил её позицию и подбородком указал на чемодан. — Собирайся.

— Невероятно, — прорычала она. — Я не видела тебя три месяца. В последний раз, когда ты говорил со мной, ты критиковал мою работу, мою причёску и мою одежду. А теперь ты здесь и портишь мне отпуск.

Я критиковал её, и я бы сделал это снова. Я зашёл в «Крошки», а она стояла за кассой. Она улыбнулась мне такой милой улыбкой, что у меня защемило сердце. И я сказал ей, что круассан, который она дала мне накануне, был сухим, её волосы выглядят немного без объёма, а мука, покрывавшая её джинсы и футболку, была усовершенствованием, потому что делала ее наряд менее скучным.

Не самый приятный способ поздороваться, но это стёрло её милую улыбку, и в моём сердце осталось только чувство вины.

Я планировал извиниться, когда увижу её в следующий раз, но в тот же день позвонил её отец и сообщил мне, что мои должностные обязанности должны измениться. Он договорился с Клео. Больше никаких телохранителей. Никакой круглосуточной охраны.

Всё это было чушью.

Единственная сделка, которую заключил Рэй, была со мной. Моя команда должна была обеспечить безопасность Клео с незаметного расстояния.

Без бизнеса Рэя пострадает мой собственный. Поэтому последние три месяца один из членов моей команды наблюдал за ней издалека. Было лишь вопросом времени, когда она заметит нас или поймает на обмане своего отца, хотя я ожидал, что это произойдёт в Калифорнии, а не в Монтане.

Когда мы вернёмся домой, будет бардак. Если мы вернёмся домой.

— У тебя есть тридцать секунд, чтобы начать собираться, — сказал я. — Либо ты сделаешь это сама, либо я сделаю это за тебя.

— Я тебя ненавижу, — её губы скривились.

Стук в дверь прервал её рычание.

— Собирайся.

Я прошёл мимо неё, отчаянно нуждаясь в свежем воздухе, и распахнул дверь. Парень, лет восемнадцати, встретил меня улыбкой. Она исчезла, когда он встретил мой ледяной взгляд.

— О, э… простите, — его взгляд метнулся к листку бумаги на подносе, который он нёс. — Я ищу мисс Хиллкрест. Здесь указан номер четыре-десять.

— Я здесь, — Клео появилась рядом со мной, ткнула меня локтем в рёбра и пробормотала: — Двигайся.

Я сглотнул. Твою мать, у неё острые локти.

— Можешь прислать ещё одну бутылку? — спросила Клео, взяв с подноса ведёрко со льдом и шампанское. — Мне понадобится две.

— И ещё один бокал, мэм?

— Нет, — она выхватила один фужер, который он принёс, и бросила на меня взгляд. — Он уходит.

Взгляд парня поднялся к моему лицу, и я кивнул в сторону прихожей, чтобы он убирался.

Он выполнял приказы, даже невербальные, гораздо лучше, чем упрямая женщина, которая маршировала обратно в номер.

— Я никуда не поеду, — заявила она, ставя шампанское на ближайшую тумбочку. — Я приехала сюда в отпуск, и чтобы отпраздновать Рождество на своих условиях. Я не собираюсь проводить ещё один бессмысленный, материальный,