Эллен попросила коллегу проверить, кто является владельцем машины. Поскольку Эллен была на больничном, ей не следовало находиться на месте преступления и писать мейлы на работу, но впервые за эти несколько недель она почувствовала, как кровь понеслась по жилам и как ей от этого полегчало.

Эллен удивилась, не увидев никого из журналистов. Либо полиции удалось пока скрыть информацию, либо же случай оказался недостаточно интересным. Возможно, он уже отброшен как среднестатистическое убийство из ревности или же в мире произошло нечто гораздо более значимое, чем судьба какой-то неизвестной женщины.

Взгляд Эллен скользнул по полю. Полицейский с собакой обыскивал землю чуть в стороне. Стояла звенящая тишина. Овес слабо покачивался на легком ветру, в небе красиво парили птицы. За полем виделся хутор Альварссона — усилием воли она заставила себя сдержаться, чтобы не поехать туда и не задать кучу вопросов. Любознательность всегда была ее сильной стороной, но могла оказаться и слабостью, если не держать ее в узде. Неподалеку, по другую сторону дороги располагалась деревенька Сульбю — часть Стентуны, состоявшая из трех красных домиков, окруженных таким же красным забором.

Солнце ярко светило, Эллен взяла солнцезащитные очки, лежавшие на пассажирском сиденье в машине.

У бело-синей ленты остановились дети на велосипедах. У них были яркие цветные рюкзаки и только что подстриженные волосы. Потные лбы, разбитые коленки. Они были приодеты перед началом учебного года — все в шортах, футболках и кедах. Со смешанным чувством Эллен вспомнила, каково это — возвращаться в школу после летних каникул.

Дети хихикали, указывая пальцем. Кто-то из них усмехнулся, глядя на нее, и Эллен опустила глаза.

«Простое любопытство. Не понимают серьезности ситуации», — подумала она, когда они укатили на своих велосипедах дальше.

— Простите! — крикнула она, подходя к ограждению. — Меня зовут Эллен Тамм, я репортер криминальной хроники на четвертом канале. С кем я могу поговорить?

Один из полицейских неохотно двинулся ей навстречу. На нем был жилет, как у рыболова, глаза сощурены, светлые волосы взъерошены.

— Мы не можем отвечать на вопросы здесь, на месте. Нам нужно делать свою работу, — сказал он, отгоняя кружащихся над ним насекомых.

Эллен сняла темные очки.

— Я все понимаю. И я не буду мешать вам работать, но не могли бы вы все же кратко рассказать мне, что вам известно?

— Мы подозреваем тяжкое преступление, это все, что я могу сказать. Если у вас есть вопросы, обратитесь к Бёрье. Он возглавляет предварительное следствие. Бёрье Сван. Позвоните на коммутатор полиции.

Прежде чем он успел отвернуться, Эллен продолжила:

— Имя погибшей известно?

Он вздохнул и посмотрел на нее так, словно у нее не все дома, и ему хотелось бы отмахнуться от нее, как от назойливых мух.

В каком-то смысле он прав. Нечасто ей случается наткнуться на убийство подобным образом, не имея никакой предварительной информации.

— Есть ли следы? Кто-нибудь выходил из машины?

Скорее всего, никаких следов от шин нет, раз Альварссон посыпал дорогу солью. В такую сухую погоду следы от шин вообще редко остаются.

Он покачал головой.

— Вы что-нибудь обнаружили? Ну хоть что-нибудь можете мне подкинуть?

— Нет, не могу. — Он развернулся и пошел прочь. — Звоните Берье.

«Черт» — подумала Эллен, глядя ему вслед.

Могла ли женщина остановиться, чтобы подобрать случайного пассажира? Или же кто-то сидел с ней в машине? Но как тогда этот человек выбрался отсюда? Эллен подумала, что надо посмотреть расписание автобусов и позвонить Бёрье Свану.

Запищал телефон. Она еще не привыкла к тому, что он включен, и не знала точно, готова ли к встрече с реальностью — интернет-троллями, ненавистью, угрозами и всем прочим дерьмом. Нет, на самом деле не готова, однако она не может и дальше делать вид, что мир не существует.

Где ты? Мама

Эллен глубоко вздохнула и, бросив последний взгляд на хутор Альварссона, пошла к машине.

С каждым рядом столетних лип, мимо которых она проезжала, у Эллен внутри нарастал страх. Последний раз она побывала здесь, в Эрелу, в начале лета, сразу после дела Люкке. Тогда она выдержала два дня, а потом остров стал засасывать ее. В зеркало заднего вида она наблюдала, как позади нее над гравиевой дорожкой образуется облачко пыли. Будь у нее выбор, ни за что бы сюда не вернулась — по крайней мере, в обозримом будущем.

Чтобы отделаться от нарастающей тревоги, Эллен открыла браузер в телефоне и, придерживая руль одной рукой, зашла на страницу новостей газеты «Афтонбладет».

В новостях на первом месте упоминалась драка во время дерби накануне вечером — на улице Свеавеген в центре Стокгольма одного человека забили до смерти. Вторая новость — необычная жара, третья — один из участников весеннего сезона реалити-шоу «Отель Парадайз» задержан за торговлю наркотиками в клубе в Векше.

Ей пришлось долго прокручивать ленту новостей, прежде чем она нашла крошечную заметку об убийстве в Стентуне.

На сайте четвертого канала в конце выпуска местных новостей обнаружились краткое сообщение и карта Стентуны.

Утром на окраине Стентуны обнаружено тело женщины. Полиция начала расследование. По словам полицейских, после осмотра тела, найденного под открытым небом, не исключается версия об убийстве. Если у вас есть информация по этому делу, пожалуйста, свяжитесь с полицией по телефону 114 114.

Когда Эллен поднялась на вершину холма и увидела за́мок, в нос ей ударил запах свиного хлева. Она поспешно подняла стекло, снизила скорость и медленно въехала по аккуратно подметенной дорожке, где каждый камень знал свое место еще с восемнадцатого века, когда за́мок строился.

Тошнота накатила снова, стоило Эллен выйти из машины. На этот раз трудно было определить, чем вызвано это состояние — жарой, запахом или самим островом.

С глубоким вздохом девушка оглядела длинный желтый фасад роскошного здания. Заросли плюща доходили до самых окон спален на втором этаже — считалось, что это предохраняет дом от воров. По иронии судьбы, все плохое уже произошло.

— А вот и ты, наконец-то. Я уже почти начала волноваться, а на телефон ты не отвечаешь.

Ее мать, Маргарета, появилась со стороны кухни и в своей обычной манере начала разговор с того, чтобы сказать нечто неприятное.

Эллен захлопнула дверцу машины.

— Зато теперь я здесь.

Мать была одета в серых тонах — светло-серая блуза и темно-серые отутюженные брюки. Седые волосы тщательно уложены при помощи пенки. Раз в неделю Маргарета ходила в парикмахерскую и делала укладку — в отличие от Эллен, которая поспешно прихватила взъерошенные волосы в конский хвост, чтобы не дать маме повода для язвительного комментария.