Ступенчатый алтарь, окруженный жрецами смерти, читавшими заклинания. Клинок, сверкавший в свете сотен факелов. Чаша, наполненная горячей кровью. Все это было не сном.

Сквозь решетки просочилось мохнатое существо.

Скользнув по плитам, оно обвило ногу молодого воина, но тот даже не шевельнул склонённой головой, занятой воспоминаниями. Со стороны существо напоминало сгусток темноты и издавало тихое бормотание на непонятном наречии, а после того, как окунулось в царивший тут мрак, и вовсе перестало выделяться. Потеревшись о лодыжку и не получив в ответ реакции, существо досадливо фыркнуло и в следующий момент метнулось к решетке в попытке ее перегрызть.

Послышался легкий металлический скрежет.

— Оставь, — мужчина с трудом узнал собственный голос. — Прутья зачарованы магией. Тебе не по зубам.

Не обрадованный этой новостью «сгусток» ворчливо кашлянул и нырнул своему господину под бок. Повозился точно кот, обвивающий лапы хвостом, перед тем как уснуть, и, наконец, устроился на влажном полу.

Вернувшись — дух сильно рисковал. Но он не мог иначе. Дайманы были неразрывны с душами храбрых воинов, точно так же как фамильяры-помощники с душами призвавших их во служение колдунов.

Опустив руку, раненый потрепал сверхъестественное существо по шелковистой, вставшей иголочками шерсти и усмехнулся прозвучавшему в мыслях вопросу:

— Не собираюсь. Но пока лучше затаиться и выждать время, иначе…

Его прервала парочка стражников, вывернувших из-за поворота тюремного коридора, бурно обсуждавших казнь заключенного из камеры двадцать шесть. Проходя мимо, одному захотелось притормозить и всмотреться в сидящий в полутьме силуэт.

— Глянь-ка, Хорс, — он толкнул локтем напарника со смехом, — не уж-то там легендарный Орион?

Дикий гогот дружка стал ему ответом.

— Он самый.

Первый приблизился, обхватил стальные прутья решетки, и какое-то время глядел выжидающе.

— Погоди, мерзавец, лорд Кассиан устроит тебе сладкую жизнь. Сам еще будешь молить о смерти.

Тот, кто находился в глубине камеры, проигнорировал брошенное ему оскорбление, продолжая сидеть с опущенной головой. Достать оружием они не смогут, а все попытки вывести его из равновесия, заведомо обречены на провал. Что ж, если им так нравится тратить свое время в пустую, он не против.

— Какой-то дохлый, — склонил голову на бок второй. — В отрубе, кажись, а ты распинаешься.

— Э… похоже так, — с усердием сплюнув в сторону заключенного, первый размашисто зашагал в прерванном этой внезапной остановкой направлении. — Ладно, пошли.

Когда голоса растаяли, мужчина приподнял голову и сузил измененные ритуальным обращением глаза, проницавшие тьму словно стекло.

Надолго он здесь не задержится. Кассиан совершил большую ошибку, сохранив ему жизнь. И вдвойне большую, когда посмел обратить его в чудовище…

Расплата не заставит себя ждать. И она будет страшна.

Возвращаться в реальность оказалось болезненно. Кто-то совершенно наглым образом тыкал в мое плечо пальцем, обдувая лицо несвежим дыханием, где-то вблизи хлопали двери и бубнили десятки голосов, но разрывавшая от дикой боли голова долго отказывалась выныривать из блаженного сна, швыряя сознание то в темноту, то обратно к свету, резавшему глаза даже под прикрытыми веками.

Через какое-то все же время переборов сонливость, я разлепила веки. Первое, что заметила склонившуюся надо мной щуплую даму с седыми волосами, чопорным, будто неживым лицом и злыми светло-оранжевыми глазами с вертикальными зрачками. Грубо стряхнув ее руку с плеча, резко села с желанием ее отчитать, но голова взорвалась болью, и идею пришлось отмести.

К горлу подступило содержимое желудка, пожелавшее выплеснуться на начищенный до блеска паркет, и только огромным усилием подавив рвотный позыв проглоченных накануне пончиков и чашки латте, я рухнула обратно в постель. На мгновенье даже почувствовала себя сторонней наблюдательницей в ставшем неожиданно слабом, отказывающимся подчиняться разуму теле. Должна признать, прежде за собой такого не наблюдала и очень испугалась.

— Хочешь знать, почему тебя чуть не вывернуло?

Я и забыла, что в комнате не одна. Повернув голову к чопорной даме, кивнула.

— Ломает, потому что тело атакует магическая энергия, текущая по окружающему пространству с воздухом и ветрами. Для родившихся в Империи она безобидна и ощущается легким покалыванием на коже. Для таких, как ты — грозит частыми потерями сознания и судорогами.

— Таких как я? — Выдавила на переделе сил.

— Приведенных по Договору, — она взяла со стола стакан с мутной жидкостью зеленоватого цвета и, подойдя к кровати, сунула мне под нос: — Выпей. Зелье поможет адаптироваться и снимет боль.

Приподнявшись на локте, хлебнула горькую, пахнущую отвратительной смесью полыни с чесноком жидкости. Обжегши горло, она проскользнула внутрь, и я правда сразу же почувствовала себя лучше.

— Зелье будет появляться тут, — ведьма указала пальцем на прикроватную тумбочку, — каждое утро. Не забывай его принимать.

— А если забуду?

— К вечеру впадешь в состояние близкое к коме, а через сутки умрешь. Хочешь?

Мотнула головой, холодея.

— Тогда не забывай.

Проговорив мертвенным тоном, женщина отошла к столу, раскрыла мою сумочку и без стеснения запустила в нее руку. Принявшись поочередно вытягивать телефон, связку ключей, золотое кольцо и мелочь со дна, она время от времени косилась на меня, явно чем-то недовольная. Внезапно ее рука затаилась. А через секунду вынырнула с томиком любовного романа, что я таскала с собой больше месяца, все время забывая выложить. Прочитав название книги губами, ведьма язвительно усмехнулась.

От такого нахальства глаза округлились как блюдца.

Поборов остаточную дурноту, я рывком приняла сидячее положение с желанием высказаться, что приличные люди не шарят по сумкам незнакомых людей с целью облапать чужие вещи, но она опередила:

— Все с тобой понятно.

Швырнула содержимое обратно и развернулась, деловито уперев руки в боки. Прямой жесткий взгляд, брошенный в мою сторону, сразу намекнул, кто из нас двоих тут главный. А до меня, наконец, дошло, что я никогда не видела ни этой женщины, ни комнаты в которой оказалась.

Последняя была маленькой, с узким длинным столом посередине и кроватью (на которой я в данный момент сидела). Это скудное убранство дополняли невзрачный платяной шкаф и округлое зеркало с тумбой. На стене мерцал светильник в форме груши, а через большое окно лился слабый серебристый свет. Сложно было с ходу определить, какое время суток текло по ту сторону стен. Почему-то показалось, что утро.

— Я управляющая поместья Эйрдаш, — привлекла дамочка внимание. — Обращайся ко мне: ринесса Мириам, как это делают остальные горничные.