История показала, что «добрая воля » польскими властями понимается как безоговорочная поддержка их позиции, которая звучит следующим образом: «Советские власти весной 1940 г без суда и следствия, расстреляли 21857 невинных польских военнопленных, руководящую польскую элиту, совершив тем самым акт геноцида».

Надо заметить, что для поляков проблема покаяния России за Катынь в какой-то мере вторична. Катынская трагедия в Польше превратилась в общенациональную пропагандистско-идеологическую систему, в рамках которой ежегодно проводятся десятки мероприятий. Польские политики осознают, что даже частичная деформация этой системы чревата для польского общества серьезными потрясениями. Тем более, что далеко не все простые поляки довольны политикой конфронтации с Россией.

Бывший председатель Института национальной памяти (IPN) в Варшаве Леон Керес, в своем интервью журналу «Новая Польша» заявил, что история Катыни должна объединить поляков: « Нравится это кому-то или нет, но Катынь – это наша мартирология и память об убиенных, и в то же время наше общее дело. Общее вне зависимости от политических взглядов и убеждений. Поэтому я не боюсь сказать, что тот, кто против польского следствия по катынскому преступлению, сам себя ставит по другую сторону» (Новая Польша. № 3, 2005) .

Во второй половине 2006 г., казалось бы, наметились некоторые положительные сдвиги в польско-российских отношениях. В ходе рабочего визита в Польшу министра иностранных дел России С.Лаврова в начале октября 2006 г. были достигнуты договоренности о встрече в 2007 г. президентов Л.Качиньского и В.Путина. Планировалось возобновить работу Группы (комиссии) по трудным вопросам польско-российских отношений, которая занялась бы катынской проблемой (http//www.mid.ru/brp_4.nsf/0/77250D5C09657A5BC32571 FE005EA5A6).

Однако в ноябре 2006 г. Польша продемонстрировала верность прежним установкам и заблокировала переговоры России с Евросоюзом. Как сообщило «РИА Новости», глава польского государства Л.Качиньский на пресс-конференции по этому поводу заявил, что Варшава не может согласиться на то, чтобы соглашение Евросоюза с Россией обходили Польшу стороной, а « с Москвой надо говорить твердо, решительно и резко» .

Позиция польской стороны в очередной раз поставила крест на упованиях многих российских политологов, полагающих, что рано или поздно все болезненные исторические проблемы в отношениях между нашими странами сами собой «рассосутся», уступив место прагматизму и экономической целесообразности. Но в отношении Польши это напрасные ожидания. В польском обществе история противостояния с Россией является одной из главных тем. Не случайно именно в Польше родилась так называемая «историческая политика». За последние годы она стала носить ярко выраженный ритуально-пропагандистский характер.

Поэтому, так сложно происходит перевод катынской проблемы на уровень реальной политики. В вопросах оценки катынского преступления Польша вряд ли пойдет на какиелибо уступки. Тем более, что российские юристы не располагают для этого реальными и обоснованными аргументами, а ведущие российские историки в области катынской проблемы, как правило, отстаивают польскую точку зрения.

К сожалению, об аргументированной позиции России в польско-российском противостоянии говорить пока сложно. В Польше давно издан 4-томный сборник документов «Катынь. Документы…». Издание этого сборника было запланировано и в России. Однако прошло 18 лет, но свет увидели только два российских тома сборника. Даже показания главных свидетелей по Катынскому делу, бывшего начальника Калининского УНКВД Д.С.Токарева, бывшего начальника управления по делам военнопленных НКВД СССР П.К.Сопруненко и др. в России официально не опубликованы. Эти показания в переводе с оригинала доступны только на польском языке.

В материалах по Катыни, подготовленными некоторыми российскими историками и юристами, немало «полонизмов», т. е. лексических оборотов, свойственных не русскому, а польскому языку. Это свидетельство того, что российская историческая наука и юриспруденция в катынской теме попросту переписывают польские источники.

Сложилась абсурдная ситуация, когда Главная военная прокуратура РФ не располагает данными об эксгумациях, проведенных польскими историками и археологами на территории СССР, а впоследствии России и Украины, так как они изданы только на польском языке. Но ни российские прокуроры, ни российские историки пальцем не пошевелили для перевода опубликованных отчетов на русский язык с целью ввода их в нормальный научный и юридический оборот. При этом поляки любую информацию из России, имеющую отношение к Катыни, моментально переводят и тиражируют.

Польская сторона не только внимательно относятся к информации из России, но и умело формирует в российском обществе выгодное для себя мнение. 14 апреля 2005 г. Указом Президента Республики Польша А.Квасьневского 32 жителя СНГ «за выдающийся вклад в раскрытие и документирование правды о политических репрессиях в отношении польского народа» были награждены польскими государственными наградами.

Среди них российские исследователи Катынского дела Наталья Лебедева, Валентина Парсаданова, Геннадий Жаворонков, российские военные прокуроры Степан Радевич и Анатолий Яблоков и др., чьи труды способствовали пропаганде и обоснованию польской версии «катынского преступления». По некоторым данным польской награды был удостоен и последний руководитель следственной группы Главной военной прокуратуры РФ (ГВП) по Катыни Сергей Шаламаев.

6 апреля 2010 г. Указом Президента Республики Польша Л.Качиньского «за выдающиеся заслуги в деле выяснения и распространения правды о Катыни» высшими наградами Польши были награждены председатель общества «Мемориал» Арсений Рогинский, руководитель польской секции «Мемориала» Александр Гурьянов (вторая награда) и бывший начальник катынской следственной группы Главной военной прокуратуры (ГВП) генерал-майор юстиции Александр Третецкий.

Наступательную и активную позицию в катынском противостоянии польская сторона заняла сразу же после известного заявления ТАСС о вине сталинского руководства и НКВД СССР в катынском расстреле. Генеральный прокурор СССР Николай Трубин сообщал Михаилу Горбачеву в письме за № 1—5—63—91 от 17 мая 1991 г., что 19 апреля он встречался с делегацией правоохранительных органов Республики Польша, возглавляемой заместителем Генерального прокурора Стефаном Снежко. В ходе встречи Трубин пообещал удовлетворить просьбу польской прокуратуры о том, чтобы: «по окончании следствия, так называемого «катынского дела», полностью скопировать и передать им копии его материалов» («Военные архивы России», с. 166—167).

Депутат Государственной Думы Виктор Илюхин, много лет занимающийся катынской темой, вспоминает, что в 1991 г. он присутствовал в Генеральной прокуратуре СССР при беседах с польской делегацией. Его поразило, что «В поведении поляков, особенно в претензиях к нам, сквозило явное высокомерие, доходящее порой до цинизма». Ненамного изменилось поведение поляков и за истекшие 19 лет.

В этой ситуации Россия заняла достаточно странную позицию. Являясь правопреемником СССР и признавая на словах вину СССР за катынское преступление, Россия постоянно шла в отношениях с поляками на упреждающие уступки . Но при этом свои обещания выполнять не спешила. Это вносило в польско-российские отношения напряженность. Такое поведение российской стороны было еще как-то оправдано в 1991—2004 гг., пока продолжалось многолетнее расследования катынского преступления, проводимое Главной военной прокуратурой РФ в рамках Катынского уголовного дела № 159. В этот период выжидательная позиция российского руководства обосновывалась отсутствием окончательных выводов следствия.