Это было в начале года, когда безжизненные еще деревья только начинали робко разворачивать первые почки, а холодный мартовский ветер хлестал по ветвям. Линнет выздоравливала после операции на голосовых связках, которая разбила ее надежды на будущее. Она не собиралась рисковать, выходя на холод, но после душераздирающего звонка от вернувшейся Джоанны она закуталась потеплее, взяла машину родителей и поехала к подруге.

— О, Джоанна! — воскликнула Линнет, вспоминая сияющую девушку, которая отправилась в Италию семь лет назад. — Как чудесно! Как в сказке! Вы, конечно, до сих пор влюблены друг в друга?

— Сказка всегда остается сказкой, — грустно заметила Джоанна. — Я не требую, чтобы ты все поняла, Мышка. Ты не была замужем и до сих пор заблуждаешься по поводу мужчин. Кроме того, у тебя все по-другому. Тебя ждет впереди блестящая карьера.

— Теперь не ждет, — напомнила ей Линнет, улыбнувшись тому, что Джоанна вспомнила ее детское прозвище, которое сама и дала младшей девочке.

— Что? Ах да, мама говорила о твоей оп… но ты поправишься и сможешь все продолжить, не так ли?

Линнет покачала головой в ответ на предположение Джоанны, что все ее проблемы так просто решатся. Ей было запрещено петь целый год, и кто знает, какой вред это принесет ее голосу, или, может быть, голос останется тем же? И предложит ли маэстро Донетти ей место среди своих учеников? Все это было не так просто.

Но Джоанна не понимала ничего этого, она была очень далека от музыки и оперного пения. Важнее было то, что ее брак, похоже, совсем не был счастливым. Линнет не хотелось огорчать Джоанну своими собственными проблемами. Она не за этим приехала.

— Я как-нибудь справлюсь, — сказала она твердо. — Но что с тобой? Что ты собираешься делать?

— Господь знает, — уныло сказала Джоанна, одним глотком выпив порцию виски.

Через три недели она погибла.

В день похорон стоял ужасающий холод, и доктора категорически запретили Линнет ехать, поэтому она не присутствовала на погребении в фамильном склепе Верн-Холла. Но позже она поехала туда вместе с теми, кто присутствовал на похоронах, чтобы отдать дань уважения.

— Где муж Джоанны? — прошептала она леди Верп, разыскивая глазами среди людей загадочного итальянца.

Леди Верн неодобрительно покачала головой.

— Он появился ненадолго во время службы и присутствовал на погребении, больше не остался, — сказала она натянуто. — Представляешь, он даже не привез ребенка. Что ни говори, а она должна жить с нами, она ведь наполовину англичанка, но он не хочет и слышать об этом. Говорит, что она должна оставаться в своем доме. Может быть, она навестит нас, когда будет старше. Я склонна поспорить с этим, но, ты знаешь, надо узнать, сможем ли мы оформить опекунство.

Линнет не удивилась. Леди Верн всегда была решительной женщиной, любившей все делать по-своему.

— Я понимаю ваши чувства, но это будет трудно, ведь он ее отец.

— Ха, — надменно отклонила возражения леди Верн. — Вы видели, что он придумал? — Она показала Линнет маленькое объявление в журнале. — Приглашает кого-то присматривать за моей внучкой!

Линнет пробормотала какие-то слова утешения и скрылась. Она побаивалась леди Берн со времен своего детства. Тогда она и познакомилась с Джоанной. Несмотря на то, что Джоанна была на несколько лет старше, она охотно одаривала своим вниманием Линнет, а в ответ получала обожание младшей девочки. Джоанна обладала беспечной красотой. Она плавала, как рыба, танцевала, как фея, ездила верхом, как амазонка. Она все делала хорошо и без усилий. Линнет была тогда тонким бледным ребенком, которому хорошо подходило прозвище «мышка». Она никогда не понимала, почему Джоанна возилась с ней, но была благодарна ей за это. В ней самой не было никакого блеска, пока позже не раскрылась в полной мере красота ее собственного голоса.

Тогда за Джоанной ухаживал Руперт Мортон, семья которого владела большой соседней фермой. Их везде видели вместе, и все были уверены, что они поженятся. Этого не случилось. Внезапно — Линнет показалось, что это было как гром среди ясного неба, — Джоанна вышла замуж за итальянского аристократа, чья родословная была полна знаменитостей. Он был завидной партией, но Джоанна как-то сумела поймать его в свои сети.

— Лучше бы Джо выйти замуж за меня, — сказал Руперт Линнет на похоронах. Я понимал ее… Это было бы лучше…

Линнет нечего было ему ответить. Честно говоря, она не ожидала его здесь увидеть. Его семья переехала через год или два после того, как Джоанна вышла замуж, и с тех пор Линнет его не видела. Она полагала, что они с Джоанной потеряли связь, но тем не менее он появился, бледный и печальный.

Возвращаясь домой из Верн-Холла, она вспомнила об объявлении, которое ей показывала леди Верн, и тогда ей впервые пришла в голову эта идея. Ей хотелось выяснить, что же произошло, что этот ужасный человек сделал с ее любимой Джоанной, и вот есть способ выяснить все это.

Она ответила на объявление, дав свой лондонский адрес. Девушки, с которыми она жила, когда занималась в Королевском музыкальном колледже, пересылали ей почту. Таким образом ей удалось скрыть, что она из тех же мест, что и Джоанна. Она не давала мечтам уносить себя слишком далеко — должно быть, найдется много молодых женщин, готовых использовать возможность провести некоторое время в Италии, пожить в итальянском дворце, так на что же ей надеяться?

Но пришел вызов, к которому был приложен авиабилет и бронь на место в отеле, так что обратной дороги не было. Она сама выбрала этот путь и должна пройти его до конца, куда бы он ее ни привел.

И вот она здесь, смотрит из окна отеля, как бьются волны Большого Канала, на пламенеющие купола Санта-Марии делла Салуте, очерченные на фоне голубого неба и отражающиеся в голубой воде. Теперь надо принимать решение.

Самым простым было бы сказать Максу ди Анджели, что после размышлений она решила отклонить его предложение, а затем вернуться в Англию. Но ей так хотелось узнать причины трагедии Джоанны, выяснить, почему это произошло. Но сможет ли она что-нибудь узнать, проживая в «Кафаворите»? Макс был очаровательным, своевольным, беспринципным негодяем, у которого с рождения было и так слишком много всего, а он ожидал еще большего. Быть преданным и любящим мужем — не его удел.

Линнет возненавидела его задолго до того, как увидела, но действительность оказалась намного сложнее. Он испугал ее. Он принадлежал к совершенно другому миру, миру богатства, влияния, роскоши, который был ей совершенно незнаком. Ей было страшно вступить туда, в его королевство, которым он управлял так самонадеянно, она боялась стать узницей «Кафавориты».

— Я не могу сделать этого, — произнесла она вслух в тишине своей комнаты.

Да, верно, она скажет ему вечером, что ей очень жаль, но она не может принять его предложение. «Трусиха», — возразил ей внутренний голос, и Линнет должна была признать, что это правда. Она начала собираться на встречу с Максом ди Анджели.