Уна ела лишь затем, чтобы поддержать силы, необходимые для побега или же для того, чтобы, если представится возможность, убить Рагнара, отомстив за свою семью. Она не разговаривала с остальными и не слушала их слезливых жалоб. А когда Раннвейг пыталась утешить подругу, она никак не реагировала на проявление участия и молча отворачивалась от нее. Уна копила силы.

Иногда Рагнар приходил взглянуть на Уну. Высокого роста, широкоплечий, чем-то смахивающий на медведя викинг, с его копной длинных чуть вьющихся волос и пронизывающим взглядом одним только своим видом вселял страх в сердца врагов, всех, кроме самой Уны. Он так пока и не притронулся к ней. Только смотрел на нее с нескрываемым любопытством, ведь он впервые видел девушку, которая, несмотря на страх и безысходность, вела себя очень мужественно. Уна отвечала ему злобным взглядом, полным такой неприкрытой враждебности и ненависти, что Рагнар недоумевал – неужели она до сих пор не поняла, что она пленница? И бежать ей некуда!

Каждый раз при взгляде на молодую красавицу Уну, Рагнар чувствовал приятную истому где-то внизу живота. Гордость этой девицы его возбуждала, ведь нет ничего приятнее, чем сломить неповиновение женщины и заставить ее делать то, что хочет сам Рагнар.

– Странные существа эти женщины, – сказал сам себе Рагнар, заходя в каюту.

Лодброку нравилось чувствовать власть во всем, в том числе и над женщинами. Но прекрасный пол всегда оставался лишь игрушкой для великого короля. Хотя самые умные и красивые задерживались дольше прочих, например, этих несчастных пленниц, которые и до родного севера то вряд ли доплывут. Такие женщины становились его наложницами, но и они слишком быстро надоедали Рагнару. Конунг, как маленький жестокий мальчик, мог быстро наиграться в новую игрушку и забыть о ней раз и навсегда.

Ему нравились красивые женщины, и он пользовался ими так, как хотел. Не жалея, не думая о том, насколько приятно или не приятно девушкам то, что он делал с ними. Развлечение. Все они – лишь еще одно развлечение для него и не более того. Красивые куклы были нужны для того, чтобы Рагнар мог удовлетворить свою похоть и желания. «Но с этой упертой девкой будет еще интереснее развлечься, – подумал конунг. – Растоптать ее гордость, что может быть приятнее?»

Межу тем, переплыв бурное Ирландское море, они, остановившись у острова Мэн на ночлег. Викинги вновь насиловали плененных женщин, но к Уне, смотревшей на происходившее с безумной ненавистью, опасались даже приближаться. Все знали, что эта пленница принадлежит Рагнару, и прикоснуться к ней значит навести гнев на свою голову, а возможно и погибель. И как не соскучились мужчины по женскому телу, быть убитым из-за девки никому из них не хотелось.

Через несколько дней судно вошло в Северный пролив, миновало берега Шотландии, а оттуда, проплыв мимо Оркнейских островов, причалило к берегу, где Рагнар и остановился на ночь.

Утром корабль вышел в незнакомые воды. Суши уже не было видно. Викингам так и казалось, что на поверхности воды в любую минуту могут появиться чудовища и проглотить всех живьем. Девушки и так пребывавшие в постоянном страхе, еще больше перепугались и лишь испугано жались друг к другу в шатре. К вечеру неожиданно налетел ледяной шторм, зловещие и огромные волны перекатывались по палубе галеры, и океан словно манил, открывая свои объятия для всех, кто не удержится на борту.

Одна из девушек – Тордис, сама не меньше чем остальные встревоженная и перепуганная, прилагала все усилия, чтобы успокоить других. Она умоляла Уну помочь ей, но та лишь отвернулась. Больше всех в истерике билась Раннвейг.

Не будь Тордис так напугана, она, скорее всего, испытала бы искреннюю радость при виде страдающей Раннвейг. Ведь за все время, пока они находились в плену, молодая женщина не проронила ни единой слезинки по погибшему мужу. Это было просто омерзительно. Казалось, только одна огненноволосая девушка ничем не расстроена. Всего пару часов назад она бахвалилась, что будущее ее абсолютно не страшит, поскольку все мужчины-викинги на корабле, включая и самого короля, предпочитали ее всем остальным. А Уну вообще никто не выбрал ни разу. Рыжеволосая была твердо уверена, что найдет для себя удачное местечко в этом мире лютых варваров.

Сама Тордис каждый раз, когда вспоминала, как грубо ее изнасиловали двое викингов, съеживалась от стыда. Правда, больше, ее почти не трогали, если не считать самого предводителя. Но Рагнар по сравнению с теми двумя не был так жесток с ней. В другой бы ситуации она бы сказала, что он обращался с ней даже нежно. И за все время, что они провели на судне, Тордис потеряла волю к борьбе. И даже если ее не утопят, как котенка, в море, у нее нет никакого будущего в той чужой стране, куда их всех везут!

Шторм продолжался еще долго, и вся команда и девушки были измучены уже до предела, но когда к утру буря утихла и выглянуло солнышко, все были необыкновенно счастливы. После шторма особенно было приятно чувствовать, что палуба перестала раскачиваться из стороны в сторону и корабль больше не кренится на один бок. Девушки немного успокоились и тихо сидели, прижавшись друг к другу в одном углу. Все кроме рыжеволосой, которая считала, похоже, что вытянула счастливый билет, и гордой Уны.

Вдруг полог шатра резко распахнулся и на пороге появился сам Рагнар с одним из своих воинов. Он молча обвел взглядом вынужденную «тюрьму» девушек. Скользнув холодным взглядом по Уне, указал на нее и вышел. Стражник тут же подскочил к зашипевшей, словно кошка, девушке, ловко заломил ей руки и вытащил из шатра. И как Уна не старалась выкрутиться от викинга, у нее ничего не получалось. Мужчина внес сопротивляющуюся Уну в каюту Рагнара, поставил на пол и захлопнул дверь. Сам конунг, стоявший к Уне спиной, медленно повернулся.

«Он действительно похож на огромное чудовище», – проскользнула мысль в голове девушки, вспомнившей дошедшие до них сказания о суровом варваре.

Рагнар молча рассматривал свою пленницу. «Да, эта девка одна стоит всей добычи», – подумал он.

– Не зря я все время не подпускал к тебе своих воинов, – сказал Рагнар, уже вслух обращаясь к Уне. – Я хотел первым попробовать тебя!

И с этими словами он в один прыжок оказался рядом с Уной, минутная схватка и девушка уже лежала на постели лицом вниз. А Рагнар, держа ее руки за спиной, ловко задирал ее юбку и стаскивал белье. Девушка брыкалась и извивалась, но в ответ только слышала довольный смех Рагнара. Все ее ничтожные попытки вырваться еще больше заводили варвара. Она почувствовала как он всем своим телом навалился на нее, не оставляя ей никаких шансов, еще минута и он резкими толчками ввел в нее свой член. От боли, стыда и унижения из глаз Уны брызнули слезы, и она почти беззвучно заорала в подушки, в которые Рагнар утыкал ее лицом.

Казалось, секс с варваром продолжался целую вечность, но вот Уна, которая так обессилила, что уже не могла и пошевелится, почувствовала, как викинг сделал еще пару резких движений в ней, и горячая жидкость хлынула в ее лоно. Рагнар издал хрипловатый стон и повалился на Уну. Собрав оставшиеся силы, девушка с огромным трудом выползла из-под варвара, с омерзением ощущая, как его член выскальзывает из нее. Уна отползла в самый дальний угол кровати и забилась в него. Рагнар не пытался больше удерживать девушку. Он еще некоторое время лежал на постели, тяжело дыша. Затем, чуть приподнявшись, он резко вытянул вперед руку и, схватив Уну за щиколотку, притянул к себе.