Борис Михайлович доказал, что такое предположение Свечина не имеет под собой твердого реального фундамента.

Хорошо зная военную историю, внимательно изучая военные доктрины основных армий капиталистических государств, Б.М. Шапошников тонко улавливал тенденции развития военного дела и ясно сознавал, что прогноз Свечина ошибочен и потому его надо отбросить. Если же согласиться с этим прогнозом, то можно нанести серьезный вред делу обороноспособности нашей страны.

Будучи начальником Штаба РККА, Б.М. Шапошников больше, чем кто-либо другой из военачальников, знал плюсы и минусы боевой подготовки Красной Армии, ее сильные и слабые стороны. Он считал, что нет никаких оснований приравнивать боеспособность Красной Армии — армии нового типа, армии рабочих и крестьян — к той боеспособности, которой обладала старая русская армия в период Крымской войны.

Борис Михайлович соглашался со Свечиным в той части прогноза, где он, Свечин, утверждал, что будущая война против СССР может быть войной только коалиции враждебных государств и что новые военно-промышленные комплексы целесообразно создавать не на юге страны, а за Волгой и на Урале. Вместе с тем он не считал возможным следовать тем предложениям Свечина, которые касались главной стратегической группировки наших войск для наступления. Свечин предлагал иметь эту группировку на южном направлении. Борис Михайлович, наоборот, предвидел, что главная стратегическая группировка должна создаваться на западном направлении. Если же осуществлять стратегическое развертывание войск на южном направлении, то неизбежно потребуется провести решительные операции не против главных, а против второстепенных членов империалистической коалиции. С точки зрения влияния на исход войны такие действия, по мнению Б.М. Шапошникова, были бы бесперспективными.

Не нужно забывать, писал Б.М. Шапошников, что достижение победы в войне зависит не только от военных успехов, важно получить политический успех, т. е. одержать победу над политически сильным противником и заставить его подчиниться нашим условиям. В противном случае только через длительный период, сопровождаемый даже военными успехами, мы вынуждены будем прийти к той же борьбе с главным противником, против которого сначала бы только оборонялись…

Полемизируя со Свечиным, Б.М. Шапошников подчеркивал важность следующих положений: иллюзорными успехами войны не выигрывают; войну нужно начинать разгромом наиболее сильного и опасного противника, а не увлекаться успехами над слабым, оставляя на шее у себя более сильного.

Борис Михайлович отвергал предложения, направленные на то, чтобы изменить разработанную систему борьбой подготовки наших войск и внести такие поправки в Полевой устав, согласно которым превосходство армий капиталистических государств оценивалось бы только с точки зрения их технического оснащения. Учить свои войска бою, заведомо указывая, что смотри, мол, ты идешь с палкой, а тебя будут бить ружьем и пушкой, писал Б.М. Шапошников, по-моему, не является правильным путем к воспитанию войск. Как бы мы ни были бедны техникой, но уже не настолько разоружены, чтобы подрывать в войсках уверенность в своем вооружении… Как известно, рейхсвер не имеет тоже на вооружении новых образцов, совсем не имеет тяжелой артиллерии, танков, авиации… Но из этого не вытекает совершенно, чтобы рейхсвер обучали тактическим приемам Фридриха, а то, может быть, и древних веков.

В основе немецкого полевого устава, отмечал Шапошников, мы находим положения о вооружении и снаряжении армии одной из великих держав, а не стотысячной армии Германии, численность которой определена в соответствии с договором о Версальском мире. Нельзя писать уставы под каждую пушку или пулемет, которые имеются в армии, утверждал Борис Михайлович. Он подчеркивал, что ломать доктрину Красной Армии не следует. Она не плоха. К ней присматриваются и прислушиваются за границей. Сломать наш устав легко, но не нужно забывать, что вместе с ним ломается боевая подготовка целой армии.

Последующее развитие событий показало, что восторжествовала точка зрения, обстоятельно аргументированная Б.М. Шапошниковым и принятая к руководству Штабом РККА. Большой интерес вызывают содержательные выступления начальника штаба РККА Б.М. Шапошникова на заседаниях Революционного Военного совета, его доклады о строительстве Вооруженных Сил, итогах их боевой, оперативной и мобилизационной подготовки. Только в 1930 году кроме итогового доклада о боевой подготовке войск Борис Михайлович сделал более десяти докладов по кардинальным вопросам военного строительства.

Самым счастливым днем в своей жизни Борис Михайлович считал день, когда он навсегда связал свою судьбу с партией Ленина. В заявлении, с которым 28 сентября 1930 года он обратился в партийную ячейку Штаба РККА, говорится: «13 лет идя рука об руку в своей работе с Всесоюзной Коммунистической партией, проводя за это время неуклонно линию этой партии во всей своей жизни, борясь вместе с ней на фронтах Гражданской войны за дело Ленина, я прошу, если окажусь достойным, принять меня в ряды Всесоюзной Коммунистической партии, дабы до конца своей жизни трудом и кровью защищать дело пролетариата в его железных рядах». Решением Секретариата ЦК ВКП(б) в октябре 1930 года Б.М. Шапошников был принят в партию без прохождения кандидатского стажа. XVIII съезд партии избрал его кандидатом в члены Центрального Комитета ВКП(б).

Высокое доверие партии Борис Михайлович оправдывал с честью. Большую служебную работу он органически сочетал с общественно-политической. В разное время он был членом Средне-Волжского краевого комитета ВКП(б), Ленинградского областного комитета ВКП(б), Красногвардейского райкома ВКП(б) (Ленинград) и Фрунзенского райкома ВКП(б) (Москва). Бориса Михайловича неоднократно избирали депутатом Верховного Совета СССР.

Все, кому довелось участвовать в работе XVIII съезда ВКП(б), сохранили в своей памяти содержательную речь на съезде Б.М. Шапошникова. Она была пронизана духом глубокой партийности, большевистской принципиальности, непоколебимой верой в силы Советского государства и его армии и флота. «Для решения грандиозных задач новой эпохи, в которую мы вступили, — эпохи постепенного перехода от социализма к коммунизму, — говорил Б.М. Шапошников на XVIII съезде партии, — трудящиеся Советской страны в своем мирном труде должны быть гарантированы от нападения агрессоров. Поэтому дальнейшее усиление обороноспособности нашей социалистической Родины, укрепление Красной Армии и Красного Военно-Морского Флота является необходимейшей, важнейшей задачей… Только великий Советский Союз, вооруженный самой передовой техникой, может иметь грозную и непобедимую Красную Армию и Военно-Морской Флот, нужные для защиты священных границ нашей социалистической Родины»[3].

Борис Михайлович первостепенное значение придавал изучению марксистско-ленинской теории, овладению марксистско-ленинским методом, умению пользоваться этим методом в научной и практической работе. «Для меня ясно, — говорил он, — что вести научную работу, не владея методом марксизма-ленинизма, невозможно; только на базе этого метода можно идти вперед и развивать военную науку»[4].