– Наверное, да. Я ничего не ела… и меня ужасно все эторасстроило. Меня впервые ударили по лицу. От этого у меня пропала уверенность всебе. Я потеряла веру в свое умение владеть ситуацией. Извините, что я упалаздесь в обморок, господин адвокат. Если бы вы могли как-то сделать, чтобы мнеотдали мои вещи и не обвинили в воровстве… Потому что, если они будутнастаивать на том, чтобы выставить меня перед всеми воровкой, то я будузащищаться зубами и ногтями, хотя хорошо понимаю, как выглядит дело со стороны.

Мейсон обратился к Делле Стрит:

– Дай ей что-нибудь поесть и одеться. Сделай ей хорошуютеплую ванну и присмотри, чтобы она поспала хоть несколько часов. Я ухожу.

Он чуть заметно подмигнул Делле.

Дом, который искал Мейсон, оказался двухэтажным особняком сбелой штукатуркой, расположенным в респектабельном районе. Поставив машину,Мейсон подошел по широкой аллейке к вилле и по полукруглым ступеням поднялся накрыльцо, выложенное красным кирпичом и окруженное кованой железной решеткой. Оннажал на звонок и услышал за дверями мелодичные звуки. Через минуту дверьоткрыл приземистый мужчина лет сорока. Он внимательно посмотрел на Мейсонакарими глазами.

– Я хочу видеть мистера Язона Бартслера, – сказал адвокат.

– Опасаюсь, что это будет невозможно, если вы недоговаривались о встрече. А если бы вы договаривались, то я бы об этом знал.

– Вы компаньон мистера Бартслера?

– В определенном смысле.

– Отлично. Меня зовут Перри Мейсон, я адвокат. Я пришел отимени мисс Дианы Рэджис. Мистер Бартслер может принять меня здесь иливстретиться со мной в соответствующее время в суде.

В карих глазах мужчины заблестели искорки.

– Мне кажется, что это миссис Бартслер хочет подать жалобупо делу о…

– Я не сужусь с женщинами, – перебил его Мейсон.

Мужчина усмехнулся.

– Прошу вас, – сказал он.

Мейсон вошел в большой холл, пол которого был выложенкрасными матовыми плитами. Широкая лестница с правой стороны полукругом веланаверх.

– Прошу вас сюда, – сказал мужчина и провел Мейсона вбиблиотеку. – Я узнаю, сможет ли мистер Бартслер принять вас.

Мужчина прошел холл и скрылся из виду. Вернулся он черезнесколько минут с более любезной улыбкой на лице.

– Вы Перри Мейсон?

– Да.

– Меня зовут Фрэнк Гленмор, мистер Мейсон. Я сотрудничаю смистером Бартслером в некоторых его делах.

Мейсон обменялся с ним рукопожатием.

– Мистер Бартслер ждет вас. Он говорит, что с большиминтересом следил за некоторыми процессами, в которых вы участвовали. Прошу вас.

Он провел Мейсона в комнату с другой стороны холла. Комнатапоходила одновременно и на библиотеку, и на кабинет, и на ателье, и на салон. Вглубоком кресле, обитом декоративной тканью, сидел Язон Бартслер, поставив ногив тапочках на подножку кресла. С левой стороны стоял массивный стол с книгами,бумагами и журналами, разбросанными вокруг объемной папки и письменногоприбора. С правый стороны имелся столик для игры в карты, на котором тоженаходились груды книг, а также стакан с водой, стойка с трубками, увлажнитель стабаком, пепельница и графинчик с янтарным виски. Свет, проходивший черезграфинчик, переливался радужными оттенками, играя в хрустальных гранях.

Язон Бартслер поднялся с кресла – высокий, светский мужчинас приветливым и уважительным к гостю выражением на лице.

– Приветствую вас, господин адвокат, – сказал он, протягиваяруку. – Я вижу, что Диана пользуется советами самых известных адвокатов. Вы ужезнакомы с моим компаньоном, Фрэнком Гленмором?

– Да, имел удовольствие.

– Что за история с Дианой? Никто мне ничего не сказал.Фрэнк, почему, черт возьми, ты ни слова не произнес о том, что произошло?

– Твоя жена считала, что Диана больше здесь не покажется ичто мы о ней больше никогда не услышим. Она убеждена в том, что девушкапросто-напросто сбежала. Боюсь, что визит мистера Мейсона неприятно ее удивит.И я не хотел доставлять тебе неприятностей.

– Теперь ты доставляешь мне неприятностей в два раза больше.Диана – очень милая девушка. Может быть, вы скажете мне, что произошло, мистерМейсон?

– Насколько я могу судить, Диана совершила ошибку, принявприглашение от вашего пасынка и отправившись с ним на ужин. Кончилось тем, чтоей пришлось отправляться домой пешком. Дома она застала Карла, шарящего в еекомнате. Затем ее обвинили в краже, и в результате она была вынуждена оставитьваш дом посреди ночи, убежав лишь в легком халатике и тапочках, набросив наплечо манто. У нее не было с собой ни цента, и она вынуждена была провести ночьголодной и без крова над головой.

– Вы представляете все это так, словно речь идет обубийстве, – сказал Бартслер с раздражением. – Будьте же разумны. Насколько японимаю, ее никто не выбросил за двери?

– Она убежала из-за страха.

– Перед чем?

– Перед физическим насилием. После одного акта насилия онаопасалась следующих.

– Актов физического насилия? С чьей стороны?

– Карла Фрэтча и его матери. Они выбросили ее из собственнойкомнаты.

– И чего вы требуете?

– Прежде всего ее вещей, которые она здесь оставила. Затемплаты за две недели, извинения, а также рекомендации или гарантийного письма отом, что она не будет очернена кем-либо из ваших домашних, в случае есликто-либо из нанимателей попросит рекомендацию. Наконец, соответствующеговознаграждения за испытанные моральные и физические страдания.

Бартслер обратился к Гленмору:

– Пригласи мою жену. И пусть она приведет Карла.

Гленмор вскочил на ноги и с ловкостью, неожиданной длямужчины его веса, мягкими шагами, тихо и бесшумно, как кот, вышел из комнаты.На его губах играла усмешка сдерживаемой радости.

– Прежде всего, – отозвался Мейсон сразу же после уходаГленмора, – я хотел бы попросить собрать вещи и одежду мисс Рэджис, чтобы я могзабрать их с собой. Что касается остального, то я советовал бы вам обратиться ксвоему адвокату. Я не хочу, чтобы меня подозревали в желании воспользоватьсяположением.

– Мне не нужен адвокат для того, чтобы управиться с этимделом, – ответил Бартслер. – Я вообще не хочу, чтобы Диана уходила.

– Я думаю, что вы не предполагаете, что она останется послетого, что произошло. Это исключено.

Бартслер нахмурился.

– Я не допустил бы этого ни при каких обстоятельствах, еслибы знал, что это может случиться. Я совершенно этого не понимаю. А впрочем,может быть, и понимаю. Посмотрим.