Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эмбер, вот так чудо!
Я с раздражением прикрыла глаза. Голова раскалывалась с похмелья и была совершенно не в состоянии воспринимать пассивно-агрессивный тон, каким мой отец обычно разговаривал со мной по телефону. Фоном шелестела бумага, были слышны приглушенные голоса и позвякивание кофейных чашек. Я уверена на сто процентов, он точно был еще на работе. В семье Гиллз рабочий день до шести вечера считался хорошим тоном. Или же хитроумной тактикой моих родителей не просиживать вместе вечера на диване, а проводить порознь, каждый в своем кабинете.
– Какая честь! Чем обязан?
Положить трубку. Немедля. Хотелось сделать это прямо сейчас. После каждого звонка родителям я вспоминала, почему так намеренно избегаю контакта с ними.
– Не хотела тебя беспокоить… – Я намеренно включила дурочку, так как знала, что это доводит отца до белого каления. Потому что Гиллзам, видите ли, не пристало вести себя по-идиотски. – Я хотела узнать номер телефона нашего банковского консультанта. Похоже, с моими картами что-то не так.
Отец коротко рассмеялся. И в этот момент я должна была уже понять. Но какая-то ничтожная часть меня все еще надеялась, что у отца есть что-то наподобие сердца. Голоса в трубке постепенно пропали, он, видимо, вышел из бюро. Джонатан Гиллз не вел личных бесед при сотрудниках. Я услышала приглушенный стук захлопывающейся двери кабинета.
– Думаю, он не сможет тебе помочь, – ответил отец, а я закатила глаза. – Во всяком случае, пока я не разблокирую твои карты.
Мне потребовалось целых три секунды, чтобы понять значение его слов. Я открыла рот, но с моих губ сорвался только истерический смех.
– Очень смешно, правда.
– Честно говоря, я надеялся на твой здравый смысл, Эмбер.
Резкость в голосе отца и понимание происходящего парализовали меня. Не может быть, чтобы он… Нет, это абсолютно невозможно. Ни он, ни мать не могут знать о моем отчислении. Да, мой отец – профессор архитектуры в Университете Британской Колумбии в Ванкувере. Но слухи не распространяются так быстро! Это не школа, где родителей письменно информируют об успеваемости детей. Я взрослая и самостоятельная личность.
Я судорожно сглотнула. Ведь так же?..
– Может, объяснишь мне уже, в чем дело, – прошипела я в трубку. Отец усмехнулся, и у меня вспотели ладони.
– Довольно грустно, что ты позоришь нашу семью, не сдав такой смешной предмет, как строительное право, но почему я должен узнавать это за ланчем с Генриеттой Галлахер?! В присутствии моих близких коллег и важного заказчика. Ты хоть представляешь, в каком свете нас выставляешь?
Голова закружилась, и я крепче вцепилась в трубку.
Нет, нет, нет. События разворачиваются не по плану. Родителям все стало известно. Хуже того, лично из уст моей профессорши. Ощущение, что меня подставили.
– Я должна теперь извиниться? – От неожиданности паника привела меня в бешенство.
– Это было бы весьма кстати, – рявкнул отец.
Мне захотелось разбить телефон о стену спальни.
Вот черт. Что дальше, Гиллз?
– Я уже ищу работу. И думаю, что делать дальше.
– Ты можешь не беспокоиться по этому поводу. Дальше у тебя – Ванкувер.
Я нервно рассмеялась:
– Если вы думаете, что из-за этого я вернусь, то вы ошибаетесь. Я совершенно не намерена…
– Эмбер, боюсь, ты меня не совсем понимаешь. Я заблокировал банковские карты и расторг договор аренды твоей квартиры в Торонто. К счастью, домовладелец пошел навстречу и согласился расторгнуть прямо сейчас. У тебя есть три дня, чтобы освободить квартиру. – Я открыла рот, чтобы сделать вдох и возразить, но отец не дал мне и слово вставить. – Ты перешла все границы, дорогая. Вылетаешь в Ванкувер в пятницу, билет у тебя в электронной почте.
– Как, да кто ты такой?!
– Идиот, который потратил половину состояния на тебя и твое образование. Тридцать шесть тысяч долларов, Эмбер! Это только плата за обучение! Плюс квартплата и все остальные твои расходы. Думаешь, мы допустим, чтобы эти баснословные суммы пропали зря? Нет, ты сильно ошибаешься.
– Супер. И что теперь? Что я должна сделать? Или ваши деньги могут отменить мое отчисление?
– Не деньги, а связи. – Я задрожала, голос отца стал еще суровее. – Я переговорил с деканом факультета. И в твоем случае возможно применить исключительный порядок зачисления. Ты продолжишь обучение архитектуре здесь. Как и положено Гиллзам.
– Это просто смешно! Я совершеннолетняя, ты не можешь решать за меня.
С каждым словом я говорила все громче, сердце билось быстрее, меня охватила самая настоящая паника. Я чувствовала, когда отец говорит совершенно серьезно. Не раз испытывала это на своей шкуре.
– Ты думаешь, я столько лет вкладывал в тебя деньги, чтобы из-за одного твоего каприза все перечеркнуть? Нет, ты глубоко заблуждаешься.
– Это не каприз, черт возьми! Я ненавижу архитектуру, мне она совершенно не нравится.
– Ты выбрала этот факультет по собственному желанию.
Я затаила дыхание. Он был настроен действительно серьезно.
– Ты не можешь так поступить. Ты не имеешь права!
– Я могу отправить тебе список всех твои расходов, которые мы понесли за последние несколько лет. Можешь вернуть нам эти деньги. А потом пускать свою жизнь под откос. Но не сейчас, пока мы финансируем тебя.
Глупость с моей стороны. Такая непростительная глупость. Было же очевидно, что этот момент однажды наступит. Деньги дадут им право управлять мной. Давить на меня. Тридцати шести тысяч долларов у меня не было. Работы тоже. Была лишь иллюзия, что на гребаные деньги родителей я могу жить с комфортом. Моя наивность просто отвратительна.
– Вопрос закрыт, – рявкнул отец напоследок. – Увидимся в аэропорту в пятницу вечером. До этого у тебя есть время подготовить более или менее правдоподобное объяснение всего случившегося.
* * *
– Что? Ты возвращаешься? Что это значит, Эмбер? Сэм, подожди минутку. Мне нужно… – Голос Лори растворился в общем гомоне. Я услышала объявление в супермаркете, затем шумы немного стихли.
– Алло, ты еще здесь? – Взволнованный голос Лори заставил меня устало улыбнуться. Я закрыла глаза рукой и еще глубже зарылась в подушки. – Ты возвращаешься в Ванкувер? Это шутка?
– Вовсе нет, – пробормотала я. К сожалению…
– О, Эмбер, это же… Здорово! Я так рада! Снова вместе в одном городе!
– Ага. – Я любила Лори, это и было небольшим утешением.
– Когда ты приедешь? После бакалавриата? Значит следующим летом, верно?
– Нет, послезавтра, – сказала я, и это походило на дурацкий розыгрыш, в который вдруг превратилась моя жизнь.