не меняется и не стоит на месте, течёт идёт и бьёт ключом, всё шагает своим чередом, а я всё стою и стою на месте. Надоело». Она открыла Сердце и без страха посмотрела ему в глаза. Какое же оно было черное нелепое размытое и совсем, казалось, не её. Она продолжила стоять и смотреть. Сердце заговорило с ней.

– Нравлюсь? – спросило оно Дарью.

– Нет. – тишайшим голосом ответила Девочка.

– Так от чего же? Ты сама окрасила меня в сей цвет, сама ненавидела и проклинала, сама и всё решила, сама сделала меня таким!! – гордо салютовало Сердце.

– Но я не хочу. Я хочу жить по-другому! – сказала девочка, опустив глаза.

– Тогда сделай выводы, раскайся.

– А как? – спросила растерявшаяся девочка, ведь мало того, что она впервые разговаривала с Сердцем, так её ещё и трясло и обдавало жаром так, что, казалось, она бежит в железной бочке, наполненной горящими углями по раскаленной пустыне.

– Прости его, прости его за всё, что он и сделал и что не сделал, и отпусти, отпусти из Сердца навсегда. Не бойся. Твоё с тобой останется, а ненужное отвалится. Потом прости себя, саму себя. Совсем. Извлеки уроки, наиценнейшие выводы в своей жизни и поблагодари за них и за пройденный Путь. И тогда, возможно, тогда я хоть немного, но просветляю. – ответило ей Сердце.

– А почему немного? – спросила озадаченная услышанным девочка.

– Да потому что здесь не только он один. Здесь и твои родители, и учителя из школы, и товарищи по вузу, и много кого ещё. Если хочешь Жить, и жить с большой буквы, с каждым, слышишь, с каждым ты обязана проделать такую работу. А если не сможешь, или кого-нибудь забудешь, то снова когда-нибудь, но обязательно вернешься сюда, ко мне, и состоится этот же самый разговор! – ответило Сердце и снова стало собой, обычной и привычной черной массой.

После долгой и продолжительно мучительной работы над собой, огромного количества слёз и благой легкости осознаний девочке подобрело и она снова научилась Дышать. Она поняла, что в этой лютой ненависти, в этой дикой нелюбви и страхе боли она убила в первую очередь саму себя, а потом уже и ему немного досталось!

Так, к ней чудодейственным кармическим невообразимым образом не вернулись все её лихости и таскания по бабкам, её не сандалило по голове и жопе так, что искры пух и перья сыпались по всей деревне-кладбищу. Ведь она смогла раскаяться, простить и отпустить, хоть и не скажу, что далось ей это легко и без приложения неимоверных усилий, долгой и принудительно нудной работы над собой, с самой собой и со своей Душой.

4.

Четвертая самой ей снилась:

4. Не лгать. Самой себе

Жила-была девочка Глаша. Она была юна Душой и открыта Сердцем. Игрива, ласкова, заискивающе нежна, с огоньком в глазах и с Пламенем вожделений в ягодицах.

Он был этаким петухом, уверенным и всегда главным в любом курятнике. Ей нравилась его харизма, ему нравилась она. Они сошлись легко. И как же тяжело расставались. Он ходил за ней по пятам, заваливал её смс, звонками, приездами, он буквально болел ей и не давал ей покоя. Как же она жалела себя, жалела его, жалела, что не рассталась с ним ранее, что всё тянула с расставанием, хоть уже тогда и знала, что он не тот, не тот единственный мужчина её жизни («Всю мою жизнь я искал любовь, чтобы найти одну» Баста, «Сансара») Она жалела жалела жалела….

Эти страдания разъедали её изнутри, отравляли чувствительную душу сомнениями и наполняли ядом Сердце. Она отказывалась кому-нибудь верить, стала ненавидеть себя и в конце и вовсе запуталась и загнулась. А ведь честно поговори она с собой, скажи она правду однажды, однажды себе и однажды ему, раз и навсегда, отшей она его поуверенней, раскайся за жадность и страхи, так одолевавшие её тогда, может быть она и не погибла бы от чувства вины, может быть и он нашёл бы своё счастье уже давно и уже надолго.

Но ведь так страшно признавать собственные ошибки, так страшно идти пешком, когда к цели могут легко и с ветерком подвезти, так страшно быть снова одной, без помощи и материальной поддержки, так страшно шагнуть Вникуда, навстречу Ветру Неизвестности в люто пугающую Пропасть из Ничего, страшно бросить вызов собственным страхам, страшно смотреть Правде в глаза, страшно дальше Жить и страшно быть собой.

Глаша разобралась со страхами. Не сразу. Но со всеми. Другого выхода просто не было, решение единственно – идти внутрь себя. Только там все ответы. Она затеяла честный и открытый диалог с самой собой. И первый шаг ею был уже сделан – девочка признала наличие своих страхов и стала по порядку разбираться с каждым из них.

Ей было страшно признать собственные ошибки – её так тянуло к нему, банально играли гормоны и хотелось всё больше и чаще, и глубже и сильнее. Глаша призналась, что это уже больше похоже на зависимость, и хорошо, что пока ещё не на одержимость, она поумерила свои аппетиты в еде подобного рода, успокоила воспаленное и уже заболевшее воображение, вылечила несуразно-гнетущее и одолевающее притяжение усилием Воли и взятием своих хотелок под умеренно доверительный Контроль. Она смогла совладать с собой, договориться о том, что будет открыта и радостна, а огонь пусть накапливается и уплотняется в ней, растрачивать его понапрасну не было уже ни сил, ни желания.

Ей было страшно идти пешком к цели – она смирилась с вяло текущей ходьбой. Пусть так, зато честно и с самой собой наедине. «Не всегда же нестись, сломя голову, иногда можно и прогуляться по набережной, не спеша. Зато почувствую Бриз в открытые участки тела, разгляжу то, что всегда было прямо перед моим носом, и чего никогда не видела до этого – три горы на берегу! (Да как вообще можно было не заметить три!!!горы!!!?), унюхаю запах моря, пьянящий запах морской соли и свежесть утреннего размеренного тумана, услышу крики чаек (Да их тут полно, и они только и делают, что орут! Где раньше были мои уши и глаза!!?)».

Ей было страшно быть одной – она огляделась по сторонам. «А кто мне нужен? Дети никуда не денутся, один единственный не встретился», у неё был вкусный чай и ароматный кофе, конфеты и сыр, она умела приготовить мясо так, что мёртвый из могилы на запах отзовётся, у неё был её любимый компьютер с хобби по