У романтика была теперь ясная цель. Открытый, добродушный юноша научился ненавидеть.

Рот-Фронт

Однажды, когда Рихард Зорге уже жил в Москве, ему привезли привет от Эрнста Тельмана.

— Я встречался с Тельманом, много говорил с ним, — сказал нам человек, ездивший в двадцатые годы в Германию, — Тельман высоко ценил Зорге. Он считал его одним из тех людей, на кого можно было положиться.

…Демобилизовавшись, Зорге продолжает образование в Кильском университете. К медицине его сердце уже не лежит. Он поступает на факультет социологии и политэкономии. Вступает в ряды независимой социал-демократической партии. Создает социал-демократическую организацию среди студентов и становится ее руководителем. Его часто видели на рабочих собраниях. Он выступал с лекциями перед военными моряками. В Киле он узнает о революции в России.

Десять дней пролетарской революции в России потрясли весь мир. Все человечество с сочувствием, ненавистью, тревогой, опаской, восхищением вглядывалось в то, что происходит в стране, свергнувшей капитализм. Удивлялись всему. Парламентариям с пулеметными лентами на груди. Красногвардейцам в лаптях, противоборствующим броневикам Антанты. Ленину, «кремлевскому мечтателю», чьим сердцем и волей жила вся эта огромная, полудикая, непонятная страна. Но уже миллионы людей во всех концах земли сказали себе — «моя революция», уже подрастала в мире молодежь, которая с верой и надеждой ловила каждое слово Москвы.

Париж. Молодой сорбоннский студент — серб Бранко Вукелич просиживает ночи над работами Маркса и Ленина. Дня ему не хватает. Бранко немногим более двадцати, а за плечами демонстрации, забастовки, югославская тюрьма. Он уже успел выполнить несколько партийных поручений в Праге. Французская полиция не оставляет его в покое. Вукелич выступает в коммунистической печати, участвует в организации стачек. С братом и друзьями он часто бывает в маленьком парижском кинотеатре на Монмартре, где идут советские фильмы, а ночами наряду с марксистской литературой читает все, что удается достать о Советском Союзе.

Токио. Те же книги изучает ровесник Вукелича японский студент Ходзуми Одзаки. Сын корреспондента газеты «Ници-ници симбун», еще в юности он стал убежденным пацифистом. Знакомство с революционной литературой в Токийском университете углубило взгляды Одзаки. Как и Вукелич, после окончания университета он становится журналистом, не скрывающим своих прогрессивных взглядов, своих симпатий к Советской России.

Лос-Анжелос. Судьба забросила сюда одного из соотечественников Одзаки — Иотоку Мияги. В Америке он закончил художественное училище и сблизился с левыми кругами. Выполняет различные партийные поручения… «Я не хочу сказать, — говорил он позже об этом периоде своей жизни, — что влияние моих друзей или чтение правдивой литературы для меня ничего не значили. Но особенно я был поражен действительными фактами, внутренними противоречиями американского капитализма, тиранией правящих классов и сверх всего — бесчеловечностью общественной дискриминации, жертвой которой являлись азиатские народы. Я заключил, что лекарство от всех этих зол — коммунизм».

Однажды в советском порту пришвартовалось германское судно «Нептун». В числе других моряков на нашу землю ступил коренастый, немного неуклюжий матрос. Он смотрел вокруг сначала с недоверием, потом с откровенным любопытством. В отличие от Вукелича, Одзаки и Мияги Максу Клаузену не пришлось много читать. Он не был интеллигентом. Юношей угодил в окопы, служил в войсках связи. После войны большую часть времени тратил на поиски работы, пока наконец в Гамбурге не нанялся на «Нептун». Нелегкая молодость заставила и Макса задуматься над тем, правильно ли устроен мир, нельзя ли его переделать. Ответ он получил, ступив на советский берег. «Я увидел бурный рост промышленности, колоссальные достижения русских и еще больше убедился в том, что только коммунизм может обеспечить людям счастье», — вспоминал он позже о тех днях, когда все четверо они еще не знали друг друга. Но уже тогда их объединяла общая ненависть к войне.

Нищая, разоренная войной и разрухой, осаждаемая кольцом врагов Страна Советов находила в себе силы братски помогать тем, кто в этом нуждался. 14 ноября 1918 года от Белорусского вокзала столицы отправился первый эшелон с хлебом, который голодающая Россия посылала бастующим рабочим Германии. Хлеба не хватило, два вагона пришлось наполнить черными сухарями.

А на другой день рабочие, красногвардейцы, крестьяне внимали словам своего вождя:

„Всем совдепам, всем, всем. Сегодня ночью получены известия из Германии о победе революции в Германии. Киль сообщил по радио, что власть там в руках Совета рабочих и матросов…

Предсовнаркома Ленин“.

«Правда» выходит под броскими шапками:

„Корона Вильгельма упала в грязь. Это — четвертая по счету!“

„Вся Северная Германия в руках восставших рабочих, матросов и солдат“.

Хроника фиксирует каждый шаг германской революции:

„Восстание в Киле имеет продолжение в Гамбурге…“

Среди откликов — приветствие рабочим Киля и Гамбурга от пролетарских организаций Нижнего Новгорода. Красноармейские митинги на фронтах.

В событиях, за которыми следил Советский Союз и весь мир, участвовал Рихард Зорге.

Во время демонстрации революционных матросов Киля его можно видеть в центре колонны; он выступает на импровизированных митингах перед моряками и портовыми рабочими, руководит уличными боями с полицией.

После убийства в Берлине Карла Либкнехта и Розы Люксембург, после подавления кильского восстания центр революционного движения перемещается в Гамбург. Сюда переезжает и Зорге, отчасти для того, чтобы в здешнем университете завершить научную работу и защитить докторскую степень, а главным образом — чтобы получить новое ответственное задание. В Гамбурге после слияния спартаковцев с независимой социал-демократической партией Германии активный революционер Рихард Зорге становится коммунистом. Отныне вся его партийная работа в Германии будет связана с деятельностью секретаря Гамбургской организации, а позже секретаря КПГ Эрнста Тельмана. Руководство партии дает Зорге несколько ответственных поручений.

Первое было связано с контрреволюционным капповским путчем. Власть в Берлине захватил крупный государственный чиновник Капп, сгруппировавший вокруг себя реакционеров и политических авантюристов, наемных убийц и генералов добровольческих корпусов. Правительство во главе с президентом Эбертом постыдно бежало в Штутгарт. Спасти республику могли только трудящиеся. Среди бойцов вооруженной рабочей самообороны был и Рихард Зорге.

В 1921 году ему поручают работу в Аахене. Это был центр пролетарского района. Зорге считает, что больше пользы он принесет, работая в массах. Посоветовавшись с партийным руководством, он переезжает в Аахенский горнорудный район, устраивается на шахту.

«Наконец мне удалось найти место чернорабочего, — вспоминал он позже. — Это была тяжелая жизнь. Мне было трудно, в особенности из-за тех серьезных ранений, которые я получил на фронте. Но я никогда не жалел о принятом решении. Опыт и знания, которые я получил в те дни, оказались столь же ценными, как те опыт и знания, которые я приобрел в окопах».

После оккупации Рейнской области войсками Антанты Зорге