— Тише, тише, маленький. Ну чего ты раскричался? — тихо бормоча, принялась инстинктивно укачивать ребёнка. — У тебя что-то болит? Или тебя обижает тот злой крылатый дядя?

Мальчик стал затихать и удивлённо поднял на меня взгляд. В больших глазах блестели слёзы, они сверкали едва ли не бриллиантами в мягком свете настенных ламп. Крылья неведомым образом исчезли, теперь у меня на руках был вполне обычный ребёнок.

— Так обижает? Да? И что он сделал? Меня вот из моего мира выдернул, спустил по какой-то трубе и почти голой уронил на стол, — не меняя интонации, разговаривала с мальчиком. — Игрушки плохие купил? Или кашей невкусной накормил? Остин, малыш, давай я встану на ноги.

Моё увещевание увенчалось успехом. Мальчик, всё ещё прислушиваясь, пихал пухлые пальчики в рот, слюнявил их и таращился на меня маленьким изумлённым совёнком. Прозрачный кисель стал исчезать. Едва мои ноги коснулись пола, как все с грохотом рухнуло вниз. Мебель, игрушки, остатки еды. Теперь кавардак стал совсем натуральным.

— Ну, чего ты плачешь? Тебе давно пора спать, а ты тут бузишь. А ты такой славный и хороший малыш, и зря на тебя твой дядя и его ручной мутант-паук наговаривали.

Я, позабыв о боли в спине, прижала мальчика к себе так, чтобы его щека оказалась на моём предплечье. Огляделась по сторонам и нашла чудом уцелевшую чашку воды, стоявшую на комоде, который уже лишился всех ножек от такой дикой пляски. Подошла, промыла пальцы и, выдохнув, сделала самое смешное лицо, на которое была способна.

— Давай-ка посмотрим, что тебя там беспокоит, — я стала так же таращить глаза и повторять всю мимику этого малыша. — Открой рот!

Наверное, проще руку в пасть акулы сунуть. Я же не знала о физиологии и анатомии этих... феев ничего! Вдруг они ядовитые? Или зубы у них в четыре ряда?

Чуть поморщилась и коснулась пальцев верхней десны малыша. Ну да, зубы лезут. Парочка уже прорезалась, но вот по соседству было что-то плотное и опухшее. Я помню, как моя сестра мучилась с Вероникой. Вечно мазала ей дёсны гелем, пихала ей прорезыватели и. делала массаж.

Что ж, ни первого, ни второго у меня не было, а вот третье — почему бы и нет? Я принялась массировать десну.

— Так лучше? Не так болит? Бедняжка. Зубы, это такая гадость! Из -за них весь этаж, на котором жила моя сестра, не спал. Конечно, Вероника не пыталась разбить силой голоса бокалы, но жаловалась на зубы она громко.

Я продолжала укачивать мальчика. Он уже затих и теперь только удивлённо разглядывал меня. Конечно, такую болтливую чудачку ещё поди отыщи! Но иногда вот таких вот капризуль можно только уболтать.

— Значит, зубы. Наверное, ты ещё и плохо ел, — я обернулась к мужчине и выразительно вытаращилась на него. Но намёком этот фей не понимал, он таращился в ответ и выглядел так, словно его пыльным мешком из-за угла стукнули. Да не раз. — Что ты любишь? Фруктовое пюре? Кашу? Мясо? Печенье? Молоко? Или вас нектаром и пыльцой из гигантских роз кормят? — не меняя интонации, обратилась к новоиспечённому боссу. — Раз, два, три, морская фигура отомри! Эй, как вас там, фэр или сэр, мистер? Было бы очень благородно с вашей стороны помочь мне. Например, подсказать, чем накормить вашего племянника.

Продолжая стоять на пороге, мужчина удивился лишь сильнее и сделал странный пасс с рукой. Глубокая плошка сама взмыла в воздух, затем появилась странная воронка, из которой, как из рога изобилия, полилась каша. Ложка плюхнулась в последний момент. Плошка приблизилась ко мне подобно летучему фрегату. Я ловко перехватила ложку и, прежде чем кормить мальчика, попробовала кашу сама.

— Нормально. — буркнула под нос. — Итак, Остин, давай я тебя посажу и.

Это стало фатальной ошибкой. С меня чуть скальп не сняло звуковой волной. Пришлось тут же прижать мальчика к себе и с утроенной силой начать его укачивать.

— Ага, значит, с рук ты уходить не хочешь... — влажный взгляд Остина послужил подтверждением. Поморщившись, перехватила ребёнка удобнее. — Послушай, гномыч, ты тяжёлый, а я не рестлер и даже не бодибилдер. И скоро мои руки станут как у орангутанга, то есть отвиснут до пола, если я тебя куда -нибудь не посажу. Поэтому.

Вторая попытка тоже не увенчалась успехом.

Что-то с силой подбило мои ноги. По коленям будто исподтишка стукнули. Я с воскликом упала на что-то удобное и мягкое: кресло-качалка, и снова спасибо мужчине-фею. Плошка, всё ещё подчиняясь его воле, подплыла ко мне. Я усадила мальчика к себе на колено, приобняла и сунула первую ложку каши в рот. Остин, недоумённо замерев, похлопал глазами и как-то подозрительно посмотрел на меня.

— Поверь мне, лучше тебе эту кашу съесть! — я негромко пропела, улыбаясь так, что любой маньяк нервно пританцовывал в стороне. — Она вкусная, а у тебя в животе урчит. Поешь, и я тебе опять десну помассирую. А потом. — зачерпнула очередную ложку каши, — потом я попытаюсь объяснить твоему дяде, что такое прорезыватель. Думаю, эта игрушка тебе поможет. И ты сможешь поспать. — Остин немного нахмурился и перевёл взгляд на дядю, а тот даже побледнел. Мда, теперь понятно, кто в доме хозяин. — Я не знаю, есть ли тут алхимия, зельеварение или нечто подобное, но. Если хорошо охладить твои дёсенки, то больше стеклить окна в доме не нужно будет. Ну, как тебе каша? Вкусно? Да? Я вот тоже есть хочу, но ты меня лишил какой -то вкусной закуски, но не беспокойся, на твою кашу претендовать не буду.

Пока малыш неуверенно жевал кашу и смотрел то на меня, то на своего дядю, я разглядывала Остина. Забавный костюмчик был весь перепачкан едой. Можно было составить меню по этим пятнам. Кашу я тоже здесь нашла, но, видимо, причина недовольства была именно в зубах. Плошка уже опустела. Я стала оглядываться в поисках чего-то, чем можно было утереть малыша. Салфетка появилась из ниоткуда — как удобно!

— Итак. ты поел, зубки не так беспокоят. Что скажешь насчёт поспать?

Я по взгляду Остина поняла, что если посмею снять его с колена, то точно лишусь волос на голове. Вымученно улыбнувшись, усадила мальчика удобнее. Мерно покачиваясь в кресле, сверлила недовольным взглядом фея, который так и стоял на пороге. Будто племянник ему грозил голову откусить, если мужчина сделает шаг вперёд.

— Хм. Тогда давай расскажу тебе сказку. Жил -был колобок, был он добрым и милым. Однажды его засосало в странную трубу, он вылетел в мир фей и бабочек. Катился этот колобок, катился. А в животе у него урчало, почти как у тебя! — выразительно посмотрела на мужчину. — Колобок есть хотел! Еды ему никто не дал. Вот и катился он дальше. И чем дальше катился, тем сильнее ему спать хотелось. Вокруг же летали только бабочки и феи.

— Закуска ждёт колобка, — мужчина вклинился в мою сказку и заслужил разгневанный взгляд, потому что Остин начал засыпать. — Как и мягкая постель.

— Колобка не отпускали!

— Ничем не могу помочь, — мужчина виновато улыбнулся и вновь вздохнул.

— Ох, бедный колобок! — покачала головой и посмотрела на вялого и сонного Остина. Он держался за мою руку и теперь грелся о мой живот. Малыш уже готовился впасть в объятия Морфея. — Бедный, бедный колобок...