— Это началось рано утром, примерно неделю назад. Мы с женой ещё спали. Я был дома уже пару дней и радовался твёрдой земле под ногами. Как и все моряки, я много времени провожу вдали от своих близких, поэтому, вернувшись, стараюсь побыть с семьёй. Накануне мы целый день гуляли в парке, развлекались. В общем, отдыхали, как настоящие джентри. — Симкокс широко улыбнулся своим воспоминаниям. — Но в ту ночь, когда счастливый смех Эльзы ещё звучал у меня в ушах, я проснулся и увидел, как она корчится и кричит на кроватке, будто сам дьявол вцепился в неё своими когтями. Может, так оно и было на самом деле…

Я соскочил с постели, моя любимая Салли — за мной, и мы побежали к дочке. Эльза сидела на кровати, сжимая в кулачках простыню, будто хотела разорвать её пополам. Она не отрываясь смотрела в какую-то точку на потолке, но я, сколько ни вглядывался, ничего не смог там заметить. Эльза же точно верила: там что-то есть.

— Ну разве ты не видишь, как оно извивается?! — снова воскликнула она. Вдруг глаза закатились, и она потеряла сознание.

Знаете, доктор, я даже подумал, что моя Эльза умерла… Мне довелось повидать немало смертей. Океан предъявляет счета, и нет моряка, который не сталкивался бы со смертью. Дочка обмякла у меня на руках, и я был уверен, что всё кончено. Я поднёс её безвольное тело поближе к свече, почти не надеясь разглядеть, что Эльза ещё дышит… но тут она пошевелилась и открыла глаза.

— Папа? — спросила дочка, словно не могла сразу понять, кто держит её на руках.

— Я здесь, милая. Мы с мамой здесь, с тобой. Тебе нечего бояться.

Она улыбнулась, а я, прости господи, подумал: беда ещё не миновала.

Мы уложили дочку обратно в кроватку и пошли спать, а про себя решили, что ей просто приснился дурной сон. Так мы в это и верили до следующей ночи.

И снова, только мы с женой уснули, с Эльзой случился припадок. Да, припадок, я просто не могу найти другого слова… Мы вскочили от криков дочки и подоспели к её кроватке, как раз чтобы увидеть, как её подбросило к самому потолку. Я рванулся вперёд, чтобы поймать её и не дать упасть на пол, но представьте себе моё изумление, доктор, когда ничего такого не случилось!.. Пальчики Эльзы словно прилипли к штукатурке, она тянулась в тёмный угол своей комнатки.

— Оно убегает! — кричала Эльза. — Оно хочет сбежать!.. Я его поймаю! Поймаю!

И она принялась колотить руками по потолку, словно пытаясь раздавить воображаемых пауков.

— Эльза! — Салли больше не могла это вынести. — Эльза!..

Дочка перестала стучать и медленно повернула голову в нашу сторону. Доктор, я знаю лицо своего ребёнка, так что поверьте: лицо, которое смотрело на меня из тёмного угла под потолком, точно не было лицом моей дочки. Это какая-то блестящая восковая маска, обличье потного, оскалившего зубы демона или другой твари, завладевшей моей девочкой.

Жена закричала, я, наверное, тоже (по правде говоря, не помню). Я и сейчас могу завопить от ужаса, как только вспомню, что увидел в ту ночь.

Крик жены вернул Эльзу в её тело. Черты лица постепенно разгладились, а пальцы отпустили чертовщину, которую они там держали, — и дочка упала прямо мне на руки.

О, доктор, она была такой горячей!.. От тела исходил жар, как от пылающих углей. В какой-то момент я её чуть не уронил, боясь обжечься. Потом отнёс дочку на кроватку, а жене дал знак, чтобы она молчала. Я не сердился на Салли за истерику, лишь хотел, чтобы моя девочка уснула. Только бы она снова стала нормальной; только бы мы могли забыть всё, что с нами произошло.

Я укрыл Эльзу одеялом и потянул жену к двери. Наша малышка была спокойна; она смотрела так, будто минуту назад видела странный сон. Возможно, для неё всё это и было всего лишь сном. Вскоре она уже крепко спала, а мы с женой пошли в свою комнату поговорить.

Мы знаем, чем вы сейчас занимаетесь, доктор. И всегда уважали вас за то, что вы не взяли с меня денег. Должен признаться, некоторые истории, которые мы о вас слышали, звучат не очень правдоподобно. Но, сэр, поверьте, мы никогда не сомневались в вашей репутации. Просто нам казалось подчас, что они немного приукрашены. Я имею в виду эти слухи про…

— В последнее время в моей жизни происходит много интересного, — сказал я Симкоксу. — Не могу сказать, насколько правдивы эти слухи, но, смею вас заверить, я видел достаточно, чтобы серьёзно отнестись к вашему рассказу.

Мои слова заметно успокоили моряка.

— Несмотря на всё, что о вас рассказывают, — признался он, — я всё же боялся, что вы посмеётесь надо мной.

— Ни в коем случае! Если дадите мне секунду, чтобы взять пальто и шляпу, я готов прямо сейчас поехать с вами и осмотреть вашу дочь.

Глаза Симкокса засветились неподдельной радостью. Вы не удивитесь, если я скажу, что много раз в своей практике видел этот взгляд. Зачастую первый шаг, чтобы помочь беднягам, — это готовность им поверить.

Нельзя было терять время, и я позволил себе нанять кеб. Мой спутник, конечно, не привык к такому декадентскому способу передвижения, но я, к счастью, не стеснён в средствах.

— Я в основном только так и передвигаюсь, — перебил Холмс.

Сайленс слегка улыбнулся:

— Да, я забыл, вы ведь берёте плату за свои услуги. А я, как вы знаете, делюсь своим даром бесплатно.

— Каждый получает, что заслуживает, — буркнул мой друг и прикурил очередную сигарету, — а моё время ценится высоко.

— Тогда не будем его тратить зря. Мне продолжать?

Холмс нетерпеливо кивнул в ответ.

Мы добрались до квартиры Симкоксов (они снимали комнаты в нижней части дома неподалёку от Кингс-Кросс).

Несмотря на послеобеденный час, девочка лежала в постели. Когда мы с её отцом вошли в комнату, она даже не пошевелилась.

— Ну вот и доктор, — сказал Симкокс жене. — Разве я не говорил, что он согласится помочь?

— Говорил, — улыбнулась мне Салли, — и я никогда в этом не сомневалась. Спасибо, что пришли, доктор.

— Буду рад вам помочь, — заверил я и склонился над кроваткой Эльзы.

Даже в тех случаях, когда есть подозрение, что в деле замешаны сверхъестественные силы, я всегда начинаю своё расследование с обычного медицинского осмотра. Отчасти это привычка; к тому же я не такой фанатик своей профессии, чтобы исключать возможность рационального объяснения происходящего. Меня не раз приглашали к пациентам с признаками одержимости (а в случае Симкокса я был уверен, что речь идёт об одержимости), и я устанавливал именно медицинские причины поведения больного. Лихорадка и высокая температура способны вызвать бред, а в таком состоянии человек может вести себя странно и издавать жуткие звуки.