Они лишь пожали плечами и ответили, что, мол, так уж вышло.

После этих интервью мы решили посмотреть, не имеем ли мы дело с тенденцией. В 1932 году социолог из Университета Пенсильвании Джеймс Боссард просмотрел идущие подряд пять тысяч записей из книги записи браков жителей Филадельфии. Ух ты: треть пар до свадьбы жили в радиусе пяти кварталов друг от друга. Каждая шестая пара жила в одном квартале. Но самым удивительным оказалось то, что каждая восьмая пара жила в одном доме!{1} Может, эта тенденция местных браков была характерна только для больших городов? Что ж, многочисленные социологи в 1930-е и 1940-е годы задались тем же вопросом и опубликовали результаты своих изысканий в ведущих социологических журналах того времени. Да, они почти полностью совпали с результатами Боссарда для Филадельфии.

Например, люди в небольших городках тоже женились и выходили замуж за соседей – если было из кого выбирать. Если же нет – из-за малочисленности населения, – горизонт расширялся, но минимально. Как сказал социолог из Йеля Джон Эллсворт после изучения закономерностей браков, заключенных в городе Симсбери с населением 3941 человек, «люди готовы двигаться до того места, где найдут пару – но не дальше»{2}.

Ясно, что в наше время все не так. Оказалось, что социологи вообще не изучают географию браков, заключенных в том или ином городе. Лично у меня нет знакомых, которые были бы женаты или замужем за человеком, жившим по соседству. Я и браки между людьми, которые выросли в одном городе, с трудом припоминаю. В большинстве случаев мои друзья женились на тех, кого встретили уже после окончания университета, – людях из других уголков страны, а иногда – и мира.

Только подумайте о тех, кто жил в доме, где вы выросли, или в вашем районе: можете представить, что кто-то из этих клоунов – ваш супруг/супруга?

Вот одна из причин того, что нам так трудно представить свой брак с людьми, с которыми мы росли рядом: мы вступаем в брак гораздо позже, чем люди прошлых поколений. Для поколения тех, кого я интервьюировал в нью-йоркском доме престарелых, средний возраст вступления в брак составлял 20 лет для женщин и 23 года для мужчин.

Сейчас средний возраст первой женитьбы/замужества – 29 лет для мужчин и 27 – для женщин, а в крупных городах вроде Нью-Йорка и Филадельфии он приближается к 30.

Средний возраст вступления в первый брак

Почему в последние несколько десятилетий возраст вступления в первый брак так резко вырос? Для молодежи 1950-х годов брак был первым шагом во взрослую жизнь. Окончив школу или колледж, они женились или выходили замуж и покидали дом.

Сейчас брак – одна из более поздних ступеней взросления. В наши дни большинство людей тратят свой третий и четвертый десяток на учебу в университете, строительство карьеры, они ведут взрослую жизнь вне родительского дома, но в брак не вступают[1].

Эта стадия не ограничивается поиском пары и мыслями о браке. У нас есть и другие приоритеты: получение образования, поиск своего профессионального пути, общение с людьми и – не у всех – личное развитие. Социологи даже придумали для этой стадии жизни название – «начальная зрелость».

На этой стадии мы стремительно увеличиваем количество доступных нам вариантов выбора. Не ограничиваемся своим домом или районом, а переезжаем в другие города, на протяжении многих лет встречаемся с людьми в университетах и на работе, а теперь еще и получили в свое распоряжение безграничные возможности онлайн-знакомств и других аналогичных технологий.

Период начальной зрелости не только оказывает влияние на ситуацию с браками, но и позволяет молодым людям провести некоторое время весело и совершенно независимо от родителей, то есть получить все удовольствия от взрослой жизни, прежде чем превратиться в мужей и жен и начать семейную жизнь.

Если вы похожи на меня, то вряд ли можете представить, что вступаете в брак, не испытав всего этого. Когда мне было 23 года, я понятия не имел, как сложится моя взрослая жизнь. В то время я изучал менеджмент и биологию в Нью-Йоркском университете. Женюсь ли я на девушке, которая жила в нескольких кварталах от родительского дома в Беннетсвилле, где я вырос? Организую ли некий мифический «биологический бизнес», о котором мечтал? Я не знал этого. Короче, я был полным идиотом, явно неготовым к столь серьезным решениям[2].

У стариков, с которыми мы разговаривали, такой стадии в жизни просто не было, и многие, похоже, сожалели об этом. Особенно это верно в случае женщин, у которых было не слишком много шансов получить высшее образование и выстроить собственную карьеру. До 1960-х годов в большинстве районов США женщины вообще не жили отдельно: родители не позволяли своим дочерям переезжать в дома, где сдавались комнаты для «работающих женщин». До самого замужества они оставались привязанными к родительскому дому и находились под строгим контролем матери и отца, не имея даже базовой автономии от взрослых. Им приходилось делиться с родителями всеми своими планами и мечтами. Даже свидания не были исключением: родители должны были или одобрить парня заранее, или присутствовали при знакомстве молодых людей.

Во время общения с фокус-группой я прямо спросил пожилых дам, много ли женщин в их время выходили замуж лишь для того, чтобы покинуть родительский дом. Кивнули почти все. Тогда женщинам казалось, что брак – самый легкий способ обрести базовые свободы взрослой жизни.

На самом деле легче им после этого не становилось. Большинство женщин быстро понимали, что, избавив их от родителей, брак делал их зависимыми от мужей, которые совершенно не обязательно относились к ним хорошо, и предполагал работу по дому и уход за детьми. В итоге женщины тех времен сталкивались с тем, что Бетти Фридан в своей ставшей бестселлером книге «Загадка женственности»[3]назвала «проблемой без названия»[4].