Вот так, под их напором, я дала Димке свое согласие. Немного угнетала мысль, что Димка вроде как делает одолжение, выбирая меня, не юную и в общем-то обыкновенную… Впрочем, тогда я посчитала эту мысль проявлением комплексов и задавила ее на корню.

А зря задавила.

Я прошлась по квартире, машинально отмечая, что нужно убрать, что вымыть, что постирать. Запустила я дом, ничего не скажешь. Почти полгода тут не появлялась. Я дошла до кухни, налила в чайник воды и брякнула его на плиту. Зажгла газ, села на табуретку и снова ушла в воспоминания…

Да. Зря я тогда так глупо бросила работу. Зависимая женщина – раба мужского эгоцентризма. Ни один, даже самый порядочный мужчина, не станет воспринимать всерьез жену, если кормит ее из собственных рук.

Вообще-то, эту нехитрую истину я знала очень давно. Просто позволила себе расслабиться на полгода. И получила за это полный набор гадостей.

Сначала Димкин дом произвел на меня впечатление. Подобные интерьеры я видела только на картинках модных журналов. Кухня… Ну, это вообще отдельная песня. Представьте себе огромный тридцатиметровый простор, напичканный современнейшей бытовой техникой и обставленный прекрасной мебелью из массива вишневого дерева! Я стояла посреди всего этого великолепия открыв рот, а Димка от души смеялся, видя мой восторг.

Каждая комната в этом доме была для меня пещерой с сокровищами! Что это действительно так, выяснилось немного позже.

Когда я разбила фарфоровую статуэтку балерины, стоявшую на туалетном столике, Димка ограничился краткой справкой. Оказалось, что балерина стоила примерно столько, сколько весь мой гардероб. Если бы, конечно, кто-то польстился его купить. Я долго униженно извинялась. Даже предлагала выплатить стоимость балерины из карманных денег, не в один прием, конечно, в два-три… Дима добродушно посмеялся и от этого предложения отказался. Действительно, какой смысл? Деньги-то дает мне он!

С тех пор я начала передвигаться по дому очень осторожно, контролируя каждый свой шаг. Когда я возилась на кухне, Дима стоял рядом и внимательно наблюдал за любым моим движением.

– Возьми доску, – говорил он, когда я по привычке пыталась нарезать хлеб прямо на столе. – Поцарапаешь поверхность. Не суй мокрые бокалы в шкаф! Над столом есть сушка!

– Не ставь банку с медом на деревянную полку! Испачкаешь! Не хлопай дверцей холодильника! Она может сломаться!

И так далее, и тому подобное. Скажу вам честно: самое отвратительное, что есть на свете, это жизнь в роскошных чужих декорациях, где тебе не принадлежит ни одного гвоздя! Вот так я прожила почти полгода: не хлопая, не ставя, не царапая, не дотрагиваясь… Вам противно? А мне-то как противно, если б вы только знали!

Последней каплей стал совместный культпоход по супермаркету. Димка никогда не отпускал меня одну за покупками. Не знаю, почему. Наверное, ему нравилось контролировать процесс траты денег. И еще ему доставляло удовольствие постоянно поправлять меня по ходу дела:

– Положи сырки в два пакета, один пакет может порваться. Не клади кефир рядом с хлебом, кефир может пролиться. Не бери сметану: это вредный продукт. Не пей минералку с газом – это смерть для желудка.

Я молча стискивала зубы. Вот объясните мне: почему я, взрослая женщина, не имею права выпить такую минералку, какую мне хочется? Может, вода с газом и вредна для желудка, но мне она нравится! Это мой желудок! И почему я должна отказаться от сметаны? Не понимаете? Вот и я не понимаю!

Я не выдержала в тот момент, когда Димка расплачивался у кассы. Не поворачиваясь, он небрежно бросил мне:

– Не разбрасывай очки где попало, сунь их в карман!

Помните легенду о соломинке, которая сломала спину верблюда? Вот эта фраза и оказалась для меня той самой соломинкой.

Я огляделась безумными глазами. Увидела свои солнцезащитные очки. Они лежали рядом с продуктами, которые я старательно укладывала в пакет. Я открыла рот и сказала:

– Может, хватит?

Димка оторвался от чтения товарного чека и удивленно приподнял брови:

– Ты о чем?

– Обо всем! – сказала я, с трудом сдерживаясь, чтобы не повысить голос. – Мне сорок лет! Я сама решу, куда мне положить мои очки! И куда сунуть этот проклятый кефир: рядом с хлебом или рядом со стиральным порошком! Понятно?!

Димка процедил сквозь зубы:

– Пошла вон!

Никогда не забуду взгляда, который бросила на меня кассирша! Это была дикая смесь брезгливости, жалости, презрения и торжества. «Сама виновата»! – говорил этот взгляд. И он меня добил.

Я бросила пакеты на пол, выскочила из магазина, подальше от места моего позора, добежала до машины и забилась в угол салона. Присутствие шофера не позволяло мне рыдать в полный голос, поэтому я очень старалась всхлипывать беззвучно. Димка вышел из магазина минут через двадцать. Наверное, я помяла какие-то продукты, и он потребовал их обменять. Взгляд гордый, лицо каменное. Прошествовал к багажнику, аккуратно пристроил сумки с покупками, уселся рядом с шофером, не глядя в мою сторону. И мы поехали домой.

Нужно ли говорить, что всю дорогу я беззвучно рыдала?

Когда машина въехала во двор, я в последний раз вытерла мокрые глаза. Решение было принято бесповоротно и окончательно: с меня хватит! Если это она и есть, красивая жизнь, пускай меня лучше отправят в тифозный барак ухаживать за больными!

Я поднялась в спальню, собрала свои вещи… Ну а дальше вы уже все знаете.

Чайник закипел. Я выключила газ, поднялась с табуретки и достала чашку. Боже мой, какое же это счастье! Находиться у себя дома, пользоваться своими вещами и не втягивать голову в плечи, нечаянно уронив на пол ложку! Ни на что не променяю это прекрасное ощущение свободы! Я отыскала в висячем шкафчике старые пакетики заварки, бросила один в чашку, залила его кипятком. Пошарила в шкафчиках еще немного и отыскала старые залежи карамелек. Ура! Королевское чаепитие!

Значит, так. Подведем наши нелегкие итоги. Первое, работы нет, денег тоже. Но есть еще на свете добрые люди, как показали недавние события. Они меня поддержат. Перехвачу у Динки немного денег; сестрица получила после смерти отца приличную сумму в фунтах и неоднократно предлагала со мной поделиться. Раньше я отказывалась. А сейчас соглашусь.

Теперь второе. Работа. Это серьезный вопрос. Для начала нужно позвонить в мой банк, потрепаться с девочками. Может, надежда на восстановление все же есть. Директор был мною доволен и даже выразил сожаление по поводу моего ухода… Может, возьмет обратно? Я вздохнула. Нечего обманывать себя. Незаменимых людей, как всем известно, на свете нет. Скорее всего моя должность давным-давно занята.

Ладно, поживем-увидим.

Я подняла чашку, сделала осторожный глоток. Развернула карамельку, откусила сразу половину и захрустела ею. Допила чай, доела конфету. Потянулась от удовольствия. После чего поднялась из-за стола и взялась за дело.