– Мисс Сагамор?

Я притворилась, что не слышала обращенных ко мне слов.

Джойс за моей спиной огорченно вздохнул и прибавил звук радиоприемника. Продолжая напряженно вглядываться в сгущающиеся сумерки, я машинально отметила, что зазвучала Listen to your heart[2]моей любимой группы Roxette.

Слушать свое сердце? Для чего?

Там только боль. И ничего, кроме боли.

* * *

Несмотря на пробки, Стив не опоздал и подъехал к редакции как раз тогда, когда радиоприемник на столе у охранника сообщил, что в Портленде наступило восемь часов вечера и, несмотря на дождь, приближаются выходные, что само по себе приятно.

Кому как.

Стив помог мне сесть в машину, стараясь не выронить огромный черный зонт, который, словно живой, так и рвался из его рук. При этом сам Логан промок и зачерпнул ботинком из лужи.

Пристегнув ремень, я наблюдала за тем, как он устраивается за рулем и, бормоча себе под нос нечто не совсем литературное, стряхивает воду с волос. Наконец он завел мотор и взглянул на меня.

– Ну что, готова?

– Я – да. А ты?

– А что я?

– Тебя ничего не смущает?

Логан удивленно огляделся, ощупал себя и даже зачем-то выглянул в окно.

– А что, по-твоему, должно меня смущать? Прическу я не менял. Цвет галстука вроде ничего. Или ты не согласна?

Иногда при общении со Стивом у меня в голове нет-нет да и проскакивает мысль типа «Как же дети быстро растут…»

– Ты пойдешь в ресторан в мокром ботинке?

– А, ты об этом! Нет, конечно, – беспечно бросил Стив. – Не поверишь, но как раз сегодня я купил себе пару замечательных офисных туфель, они сейчас у меня в багажнике. Хотя и эти тоже жалко. Привез из Сиэтла.

Он смешно подрыгал ногой, пытаясь вытряхнуть из ботинка попавшую туда воду.

– Офисных? Ты с ума сошел? Ведь сейчас сентябрь и льет как из ведра!

– Ну и что? Зато в «Касле» сухо и тепло, не так ли?

– Так ли. Но признайся, ты выбрал эти туфли из-за элегантной тонкой подошвы, а не из соображений практичности. Ладно, дело твое. Допустим, ты переобуешься. А носки?

Красивые брови Стива насмешливо взлетели вверх, и я поняла, что его, как всегда, переспорить или подловить на чем-то просто не удастся: он, словно уж, выкручивался из любой сложной ситуации.

– Носки там же, в багажнике. Слушай, Селена, мне безумно приятна твоя забота, но я практически готов обидеться! Как ты могла подумать, что я что-то упустил, ведь я всегда все просчитываю наперед, забыла?

– Почти.

Логан перестал улыбаться.

– Ладно, подурачились – и хватит. Здравствуй.

– Здравствуй.

Я не удивилась: в этом был весь Стив Логан. Как в калейдоскопе при повороте трубки мгновенно меняется картинка, так и у моего друга внезапно менялось настроение или тема разговора.

– Я скучал по тебе.

Он накрыл мою руку своей, и я, чтобы скрыть неловкость и хоть что-то сказать, но так, чтобы действительно его не обидеть, обратила внимание на его часы.

– Еще один сувенир из Сиэтла?

Стив моргнул и непонимающе посмотрел на правое запястье, где поблескивал золотой циферблат на коричневом кожаном ремне, после чего, как мне показалось, нарочито небрежно бросил:

– А, это так, поздравил самого себя со статьей.

– Вот как? И что же это за статья?

– Довольно скучная с точки зрения нормальных людей. О целесообразности лечения гигромы хирургическим методом. Вышла в «Семейном докторе» месяц назад. Предлагают написать еще, с перспективой отдельной серии. Не знаю, хватит ли у меня времени и фантазии. Но первая статья, надо признать, весьма удалась. Представь, мне даже звонили из Северо-Восточного университета, приглашали провести у них семинар.

В голосе Стива зазвучало самое настоящее мальчишеское хвастовство, которое заставило-таки меня улыбнуться.

– Здорово. А я не знала.

– Не страшно.

До меня только дошло, что статья вышла у Стива как раз тогда, когда я заперлась дома и отказывалась даже говорить с ним по телефону. Откуда же мне было знать?

– Ну что, поехали?

– Поехали.

Я так и не сказала, что тоже соскучилась по нему. Очень соскучилась. Я поняла это в тот момент, когда села к нему в машину и вместе с теплом меня окутал знакомый запах цитрусового ароматизатора, живой и яркий, как сам Стив. И я осознала, как мне его не хватало: искорок в глазах, света улыбки и этого неискоренимого пижонства, которое меня всегда забавляло.

– Ты без машины? – поинтересовался он, притормозив на светофоре.

Поскольку врать было нелепо, пришлось сознаться.

– Как в таком случае ты добираешься на работу?

– Езжу на автобусе.

Раньше на работу меня возил папа и забирал с работы тоже. Это был один из наших ритуалов. Свою «Хонду» я водила, в общем-то, неплохо, просто не было необходимости садиться за руль. А теперь я физически не могла заставить себя даже зайти в гараж: это было выше моих сил. Я с трудом переносила сам запах машины, который чувствовала всякий раз, когда проходила мимо гаража.

– Я мог бы тебя отвозить.

– Знаю. Спасибо, но не нужно. Правда.

Стив долго смотрел на меня, потом улыбнулся и тряхнул своей вечно взъерошенной каштановой шевелюрой, лишающей его всякой солидности, которая положена доктору, тем более такому успешному, как он.

– Ладно. Если что, только скажи.

– Конечно.

Он мог бы об этом и не напоминать. Я и так знала, что он будет рядом, если понадобится.

Зажегся зеленый свет, и Логан переключился на дорогу. Не представляю, что он видел в лобовом стекле, по которому стекали целые потоки воды. Мне достаточно было одного взгляда за окно, как меня тут же замутило от размытых габаритных огней едущих впереди машин.

Я закрыла глаза и, успокаиваясь, глубоко вдохнула апельсиновый воздух.

Да, я очень соскучилась по Стиву. Но не так, как хотелось бы ему.

В «Касле» было людно, что меня совершенно не удивило: по пятницам здесь трудно найти свободный столик, ведь, по мнению завсегдатаев, в Вест-Энде просто нет уютнее местечка, чтобы расслабиться в конце рабочей недели и обсудить планы на выходные.

Так считали и мы с папой – тоже завсегдатаи «Касла». По нашей неизменной пятничной традиции мы встречались здесь после работы, устраивались в своем уголке, подальше от других посетителей, и проводили вечер в неторопливой беседе под стилизованную средневековую музыку, которая служила приятным фоном не только для душевных разговоров, но и изысканного ужина.