Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что же Вы сидите? Юрий Петрович, что Вы будете пить?
— Лично я — коньячок. А Вы, Юрий Петрович?
— Пожалуй, составлю Вам компанию. А милые дамы?
— Танечка вообще ничего не пьет, а я присоединюсь к мужчинам.
Впорхнула Татьяна. «И когда она успела переодеться, причесаться и наложить макияж?» — подумал Юрий и начал откупоривать коньяк.
— Нет-нет, Танечка. Садись рядышком с Юрием Петровичем — будешь ухаживать за дорогим гостем, — пропела Ксения Алексеевна, и Татьяна, смутившись, села справа от Юрия.
— Очень приятно. Но ухаживать буду я, а не Татьяна. Чего Вам, Танечка, налить?
— Я не пью, Юрий Петрович. Разве что яблочного сока. Мама готовит такой чудесный сок! Попробуете?
— С удовольствием. Вот это, в графинчике?
— Да. Он самый. Спасибо.
— Ну, за знакомство.
Павел Васильевич протянул бокал. А к нему потянулись все остальные. Павел Васильевич опрокинул бокал и закусил клубничкой. Юрий отпил половину и поставил. Он видел, что Ксения Алексеевна три четверти содержимого своего бокала вылила в чашку, а остальное лихо опрокинула в рот, заправски крякнула и запила соком. «Ладно. И мы тоже не дадим себя надуть. Будем халтурить».
Павел Васильевич, казалось, ничего не замечал. Был занят только закусками.
— На какой ниве трудитесь, Юрий Петрович?
— Я программист. А Вы кем были?
— Он был ведущим научным сотрудником по криогенной технике. Работал на Кубе, в Германии, Франции, Великобритании. В Китае НИИ организовывал. — ответила Ксения Алексеевна.
— А Ксенечка с Танюшей были со мною рядом. Помогали, чем только могли.
— А в какой области криогенной техники Вы работали?
— Я, милый Вы мой Юрий Петрович, работал над высокотемпературной сверхпроводимостью. И не безуспешно, смею заметить!
— А на пенсию почему ушли?
— Ну, это вопрос деликатный, сложный.
— И в чем сложность?
— Павел Васильевич молчал. Только слышно было, как стучат о посуду вилки.
— Снова пришла на помощь жена:
— Сейчас НИИ не работает. Нет финансирования. Да он бы и так не удержался — его место сыну директора понадобилось. Только докторскую защитил — рост нужен.
Они хотели, чтобы я работал, а он сливки спивал, руководителем числился. Вы, говорит, работайте, как раньше. А я, чтобы Вам не мешать, всей этой бухгалтерией займусь, бумаги буду подписывать и прочее. Вам, Павел Васильевич, чистая наука останется, чтобы Вы больше ни о чем не думали — мечта всех ученых. Это значит, он будет финансами распоряжаться, кадрами, оборудованием, командировками и прочим. Я, разумеется, отказался. Тогда он сказал, что и без меня обойдутся. Думал: Бога за бороду ухватил! Дудки-с! Самое главное остается вот здесь! — он постучал себя пальцем по виску, — Ну, давайте еще по одной. За нашего гостя дорогого.
Юрий взял бутылку, чтобы налить по второй.
— Мне только четверть рюмочки. Все! Достаточно!
— А я еще соку хлебну, — протянула бокал Татьяна.
Павел Васильевич не возражал против полной.
— Ну, за гостя!
— За гостя! С Богом!
— За моих очаровательных новых соседей!
— Мы выпили.
— Так вот, Юрий Петрович дорогой! Они думали, что изучат мои записи в секретных тетрадях и все реализуют без меня! Ошиблись голубчики! Не так все просто! То были бы хоть рядом с открытием. А так — вообще ни при чем!
Он все больше хмелел.
— Кушайте, Юрий Петрович! Оцените искусство моей жены. И дочери, разумеется! Вот сациви из индюшки. Пробуйте. Не стесняйтесь. Так о чем бишь я? Ах, да, об этих! Так вот, завалили они тему — и баста! А тема нобелевской премией пахла. И сейчас пахнет. Загранице все понимают. И лихорадочно ищут решение. Ищут, потому что знают, что оно существует. От меня знают. И найдут в конце концов! Там тоже не дураки, милый Вы мой Юрий Петрович! Нальем еще, что ли?
— Давайте. Но я — последнюю. Завтра хочу встать пораньше, поработать немножко. Дача запущена до нельзя.
— Отлично. Мне тоже достаточно.
— Пашенька, тебе больше не надо. Я уберу коньяк.
— Нет, последнюю я выпью, Ксенечка! Вот так. Теперь убирай.
Татьяна взяла бутылку и вышла. Через секунду она вошла уже в новом платье. Тонкая талия, красивые длинные ноги и золотые локоны. «И когда это она успевает переодеваться и менять прически? Может их две — близняшки? А мне морочат голову — пусть, мол удивляется! И это выясним! Но девушка красивая», — думал Юрий.
Выпили по последней. Павел Васильевич Склонился над тарелкой, а жена продолжила разговор:
— Его и в Америку приглашают, и в Китай, и в Англию. Хорошие деньги сулят.
— Так в чем же дело? Нужно соглашаться, как мне кажется.
— Так-то оно так, Юрий Петрович. Да вот заграничного паспорта мне не дают. Эти сволочи мешают! Работай у нас, говорят! Да сейчас, собственно, уже и не говорят! Все эти, с позволения сказать, «ученые» в коммерцию ударились! Чихать им на науку, когда и без нее денежки гребут. Весь институт распродали. В лабораториях голые стены. А добывалось с таким трудом! Плакать хочется!
— Да как они могут не дать загранпаспорта? Это же не при коммунистах!
— Да сейчас хуже, чем при них было! И сами все на пшик, извините, перевели, и меня не выпускают. Из зависти. Из мести, что не стал их прихвостнем! Говорят — с государственными тайнами ознакомлен.
— Павел Васильевич! Сколько лет Вы к этим тайнам касательства не имеете? Три? Через два года они никак не смогут задержать Вас здесь. Потерпите чуточку. Займитесь теорией, перепиской с зарубежными коллегами, чтобы не забыли.
— Забывают уже. Да и за два года они и без меня высокотемпературные сверхпроводящие материалы получат!
— Это еще как сказать! Не получили же до сих пор!
— Так получат! Я же получил! И продемонстрировал коллегам местным! А сейчас все на жизнь зарабатывают. Кто на хлеб, а кто на особняки, Мерседесы да предприятия. А мои возможности не востребованы — я только дачей занимаюсь. С моими дамами цветы выращиваю. Торгую ими, чтобы жить было на что. И старое проживаю. Пока что хватает. А они мне угрожали. Расправой над Танечкой да над Ксенечкой угрожали, сволочи!
— А милиция?
— Да что милиция! Схвачено у них все! Милиция на них батрачит! Но не вышло! Танечка с Ксеней живы, как видите!
— Он склонился над столом и начал «клевать носом».
— Так. Мне пора, уважаемые Ксения Алексеевна и Танечка. Очень было приятно познакомиться поближе.
Юрий поднялся из-за стола.
— А чайку? —
