Сообразив возможность опасной встречи, опытный хоперец поднялся на самый верх кургана и скрылся в кустах, следя за приближающимися, в которых скоро признал черкесов. Партия эта, в числе 10–15 всадников, подъезжая рысью к кургану, вскоре пошла шагом, перебрасываясь словами между собою. Переверзев решил было отсидеться невидимкой, но узнал своих кровных врагов и казацкая кровь заговорила, воскресли в памяти рассказы о мертвеце и он решился воспользоваться суеверием горцев уже в роли живого призрака, тем более, что сам был одет в белую черкеску и лошадь имел белой масти. Быстро поднявшись на вершину кургана, он вскочил на коня и стал на одном месте. Занятые разговором и позабыв о близости страшного места, черкесы неожиданно наехали на курган и подняли головы к верху. Страшный призрак стоял на вершине и глядел на них… Горцы в страхе, поворотив коней, пустились обратно, что есть духу. Недолго думая, Переверзев выхватил шашку, с диким гиком бросился в погоню за врагами и, нагнав первого из них, сильным ударом свалил его на землю. Отчаянный крик пронесся в воздухе, и пораженные паническим страхом хищники еще скорее понеслись к Кубани. Переверзев погнался за ними и в этой бешеной скачке изрубил восьмерых человек, пока наконец черкесы не бросились в волны Кубани. Ранив из винтовки еще одного из них уже на переправе, Переверзев снял шапку и с облегченным сердцем перекрестился. Дав знать на ближайший пост о случившемся, он с помощью казаков успел поймать несколько лошадей убитых черкесов и наутро доставил тела их в станицу. По представлению командующего войсками генерала-от-кавалерии Емануеля, урядник Переверзев за свой подвиг был награжден георгиевским крестом.

Если переправа горцев совершалась благополучно, и они успевали проскользнуть незамеченными через линию постов, то, сделав дневку в какой-либо трущобе до захода солнца, они нападали или на табуны, или на хутора, или на оплошавших, оставшихся ночевать в степи. Нередко горцы содержали на нашей стороне свои заставы и наблюдательные секреты, чтобы следить за нашими пограничными постами и за движением войск. При этом они не упускали случая захватить кого-либо в плен или ограбить имущество. Награбив добычи и захватив пленных, партия быстро отступала, не принимая уже тех мер осторожности, какие выполняла при набеге своем, а действуя преимущественно наудалую.

Черкесы очень неохотно брали в плен взрослых казаков, которые редко попадались им в руки, если только не были окружены превосходными силами, или захвачены безоружными, или невзначай. Горцы преимущественно захватывали в плен молодых женщин, детей и подростков. Женщин они обращали в служанок, а иногда делали из них наложниц и даже бывали случаи, что черкес женился на молодой казачке, если она принимала магометанство: детей же горцы воспитывали по своему, обращали их в свою веру и затем продавали в Турцию. В те времена на рынках Царьграда. Александрии и Туниса нередко можно было встретить казака или казачку, продаваемых в рабство.

Все это говорится про тех пленных, которых не могли выкупить или разменять на неприятельских пленных. Бывали случаи, что попадавшаяся в плен женщина-казачка делалась женою, или любовницею черкеса и не по принуждению, а прямо-таки по влечению к красивому и статному горцу. По этому поводу разсказывают следующий случай[72]. Одна молодая и красивая казачка, находясь в степи, была захвачена в плен черкесами и увезена за Кубань в горы. Все поиски и разведки долгое время были тщетны и муж пропавшей уже потерял всякую надежду узнать о судьбе своей жены. Наконец, по прошествии года, он узнал, что жена его находится в одном ауле на Лабе, где живет в доме какого-то знатнаго горца, в качестве его наложницы.

Не долго думая, отважный и храбрый казак одвуконь пустился в опасный путь за Кубань, чтобы выкрасть из вражеского аула свою жену, которую он крепко любил. С ним увязался из дому огромный пес, товариществом которого ни один казак не пренебрегал, в особенности на кордоне и в разъездах. Случай благоприятствовал казаку, и он благополучно достиг черкесского аула, тайком разведал местопребывание своей жены и, когда та пошла вечером с кувшином к речке, он увиделся с ней и увлек с собою в лес. Не теряя времени, оба сели на лошадей и поспешно пустились степью напрямик в свою сторону. Однако, как ни поспешно уходил казак, но на утро черкес, владелец его жены, настиг его в глухой балке, где беглецы остановились на отдых.

Не говоря ни слова, враги сцепились друг с другом на смертный бой. Обменявшись не удачными выстрелами, противники схватились за шашки и кинулись один на другого. В первый же момент черкес ловко выбил шашку у казака и замахнулся, чтобы покончить с ним, но тот выхватил кинжал и быстрым движением в сторону избегнул смерти: в то же время он закричал: «Жена! помоги, а то пропаду!» А жена его, стоя в стороне от бойцов, хладнокровно ответила: «Кто кого одолеет, тот и мой!»

Тогда казак, увертываясь от шашки противника и видя неминуемую гибель, в отчаянии крикнул: «Серко! Бери, чужой!» Верный пес одним прыжком очутился на спине горца и впился в него зубами. Вскрикнув от боли, черкес опустил руку с шашкою, и в тот же момент казак всадил ему кинжал в грудь. Горец упал мертвый. Ни слова не сказав жене, казак вместе с нею тронулся в путь и поздно ночью достиг своей родной станицы; там он осторожно въехал на свой двор, запер жену в чулан и, установив лошадей, лег спать. На другой день казак собрал к себе родных своих и объявил им, что жены своей он не нашел, но слыхал-де, что какой-то казак из другой станицы имел одинаковый с ним случай, т. е. потерял жену, взятую в плен, и что этот казак ездил на розыски и выкрал свою жену из плена, но на пути имел вот такой-то случай. И тут он рассказал, что было с ним. Окончив разсказ, казак спросил: «Чего достойна такая жена, которая в смертельной опасности отказала мужу в помощи?» На это все его родственники хором отвечали: «Да убить бы ее негодницу!» Тогда казак, выйдя из хаты, через минуту возвратился назад, ведя за руку свою красавицу жену. «Вот та самая жена, которая променяла мужа на нехристя!»

воскликнул казак и в тот же миг нанес ей кинжалом смертельный удар в грудь. Все вскрикнули от неожиданности. Казака потом судили и сослали на каторгу, но казачки крепко зарубили себе на носу этот трагический случай, даже и поныне вспоминаемый в кубанских